Такая страна (Путешествие из Москвы в Россию) - [32]
- Да, было время: на руках его носили...
- Когда?! Минуточку... Когда он начал переворачивать ситуацию, он был один. И сначала об него ноги вытирали. На съезде, ЦК, Политбюро... Это было открытие, и только потом начали созревать. Еще надо будет ему в ноги поклониться за то, что он сделал.
- Он сейчас - боец?
- Конечно. Невзирая на болезнь. Болезнь есть болезнь...
- Вы с Ельциным, кстати, давно виделись-то?
- Я не могу сказать когда... Виделся где-то... Ну он же болеет. Вот сейчас думал ему звонить...
Партийное строительство и идеалы
- Ваша партия, говорят, хочет привлечь средний класс.
- Мы все делаем для этого. Средний класс, я считаю, это и квалифицированные рабочие, и аграрники, и учитель, и врач, и предприниматель, работающий в мелком и среднем бизнесе. Это люди, которые понимают, что от них самих зависит их жизнь.
- Какой это доход?
- Нормальный, который мог бы обеспечить нормальную жизнь ему и его семье.
- Все-таки сколько? Цифры вы можете привести?
- Ну как мы это можем говорить о цифрах в такой ситуации?
- Но все-таки нижняя планка какая?
- Ну, чтоб человек себя уверенно чувствовал и мог обеспечить себя и семью. Чтоб мог лечиться, учиться и отдыхать там, где он считает нужным. Иметь автомобиль, а то и не один. Мы об этом будем говорить на предстоящем съезде. Мы там будем говорить о том, что мы не приемлем никаких крайностей, что нам не нужны потрясения, мы - партия стабильности.
- То есть Столыпин - один из ваших источников и составных частей?
- Может быть, да. Он, кстати, тоже жил в бурное время. Тогда вешали, стреляли, баррикады были...
Петр Первый - наш человек,
а не завлаб какой-нибудь
- Вообще, какой ваш идеал политика? С кем вы хотели бы стать в один ряд?
- Не в один ряд. Но я могу сказать, кого уважаю и отношу к великим людям: Петра Первого. Он настоящий реформатор, хотя его тоже при жизни ни хрена не очень-то, а ломал и будь здоров, но зато сегодня знаем только то, что осталось от Петра. Он создал и флот, и армию, и окно в Европу. Посмотрите, с каким усердием он организовывал науку, университеты. Загонял всех, сам умел владеть и топором...
- Ну, этот-то в курилках быва-а-л.
- Бывал! Вообще, он всех курить научил. И выпить мог, и все умел. Но не был, как говорится, за старшего инженера в НИИ, да еще неизвестно в каком, чтоб потом начать всех поучать. Как жить.
Конечно, и Александр Третий много сделал, и Столыпин. Я очень уважаю Косыгина. За серьезное отношение к жизни. Он вплотную подошел к реформам, но ему не дали сделать. Он понял, что мы захлебнемся с той системой. Он тогда ушел от вала, ввел понятие реализации, начал элемент вводить нормальной рыночной экономики. Вот из кого мог бы получиться нормальный реформатор! Не дали, задавили. Как его травили!
- Вы, похоже, из этого уроки извлекли. Вас голыми руками не возьмешь.
- А почему меня должны взять голыми руками? И кто меня должен взять? Явлинский? (Восьмое упоминание этой фамилии в интервью. - Прим. авт.) Или Зюганов? Что они из себя представляют? Кто еще, кто? Назови! Назвать же не можешь даже!
ГЛАВА 8
Олигарх
Березовский говорит про совесть, Бога и родину
Это интервью я взял у Березовского в Гарварде - на русско-американском симпозиуме по инвестициям в январе 99-го.
Совесть
- Борис Абрамович! Говорят о вас много. А добрым словом поминают редко. Точнее, почти никогда - при всем к вам уважении. Многие вообще вас считают злым гением, который мечтает погубить Россию. Вам что, положительный имидж не нужен? Плевать, что про вас говорят?
- Я действительно абсолютно не пытаюсь на себя смотреть со стороны. Меня во всех моих действиях интересует только одно: как это согласуется с моей совестью, со мной лично.
- Тут порядок, ваша совесть всегда спокойна?
- Не всегда... Не могу сказать, что всегда доволен тем, как я поступал в той или иной ситуации. Конечно, это не так. Но единственный критерий при принятии любого решения - это мое личное отношение к моим действиям. Я никогда не думаю - а как на это посмотрит тот или иной человек? Можно это называть эгоизмом или, напротив, высокими требованиями к себе лично - но это ровно так, как я говорю.
- Вот вы говорите, что опираетесь на свою совесть. А, в свою очередь, на что опирается ваша совесть? Вы один такой, у вас свои отдельные ценности или вы с кем-то еще их разделяете?
- Вы знаете, я не пытаюсь никого насиловать своими взглядами. Я не хочу ни к кому в компанию лезть. И к себе в компанию никого не приглашаю... Такое мое понимание есть, конечно, результат моего воспитания моими родителями, моего опыта, который я почерпнул в общении с моими учителями - в широком смысле учителями, их было несколько...
- Говорят, вы Сахарова считаете своим учителем?
- Ну, я не могу назвать Сахарова своим учителем. А вот академик Трапезников Владимир Александрович - это мой учитель. Ну, было еще несколько человек. Я сам есть результат того, что общался с этими людьми. Ну и, конечно, книжки, и собственный какой-то опыт в России - в науке, в бизнесе, в политике. Все вместе - такая каша получается...
- То есть нельзя сказать, что вы опираетесь на какую-то признанную систему взглядов - 10 заповедей, буддизм там, иудаизм?
Два циничных алкоголика, два бабника, два матерщинника, два лимитчика – хохол и немец – планомерно и упорно глумятся над русским народом, над его историей – древнейшей, новейшей и будущей…Два романтических юноши, два писателя, два москвича, два русских человека – хохол и немец – устроили балаган: отложили дела, сели к компьютерам, зарылись в энциклопедии, разогнали дружков, бросили пить, тридцать три раза поцапались, споря: оставлять мат или ну его; разругались на всю жизнь; помирились – и написали книгу «Ящик водки».Читайте запоем.
Эта книга — рвотное средство, в самом хорошем, медицинском значении этого слова. А то, что Кох-Свинаренко разыскали его в каждой точке (где были) земного шара, — никакой не космополитизм, а патриотизм самой высшей пробы. В том смысле, что не только наша Родина — полное говно, но и все чужие Родины тоже. Хотя наша все-таки — самая вонючая.И если вам после прочтения четвертого «Ящика» так не покажется, значит, вы давно не перечитывали первый. А между первой и второй — перерывчик небольшой. И так далее... Клоню к тому, что перед вами самая настоящая настольная книга.И еще, книгу эту обязательно надо прочесть детям.
Одну книжку на двоих пишут самый неформатно-колоритный бизнесмен России Альфред Кох и самый неформатно-колоритный журналист Игорь Свинаренко.Кох был министром и вице-премьером, прославился книжкой про приватизацию — скандал назывался «Дело писателей», потом боями за медиа-активы и прочее, прочее. Игорь Свинаренко служил журналистом на Украине, в России и Америке, возглавлял даже глянцевый журнал «Домовой», издал уйму книг, признавался репортером года и прочее. О времени и о себе, о вчера и сегодня — Альфред Кох и Игорь Свинаренко.
Выпьем с горя. Где же ящик? В России редко пьют на радостях. Даже, как видите, молодой Пушкин, имевший прекрасные виды на будущее, талант и имение, сидя в этом имении, пил с любимой няней именно с горя. Так что имеющий украинские корни журналист Игорь Свинаренко (кликуха Свин, он же Хохол) и дитя двух культур, сумрачного германского гения и рискового русского «авося» (вот она, энергетика русского бизнеса!), знаменитый реформатор чаадаевского толка А.Р. Кох (попросту Алик) не стали исключением. Они допили пятнадцатую бутылку из ящика водки, который оказался для них ящиком (ларчиком, кейсом, барсеткой, кубышкой) Пандоры.
Широко известный в узких кругах репортер Свинаренко написал книжку о приключениях и любовных похождениях своего друга. Который пожелал остаться неизвестным, скрывшись под псевдонимом Егор Севастопольский.Книжка совершенно правдивая, как ни трудно в это поверить. Там полно драк, путешествий по планете, смертельного риска, поэзии, секса и – как ни странно – большой и чистой любви, которая, как многие привыкли думать, встречается только в дамских романах. Ан нет!Оказывается, и простой русский мужик умеет любить, причем так возвышенно, как бабам и не снилось.Читайте! Вы узнаете из этой книги много нового о жизни.
Два романтических юноши, два писателя, два москвича, два русских человека — хохол и немец — устроили балаган: отложили дела, сели к компьютерам, зарылись в энциклопедии, разогнали дружков, бросили пить, тридцать три раза поцапались, споря: оставлять мат или ну его; разругались на всю жизнь; помирились — и написали книгу «Ящик водки».Читайте запоем.
Сделав христианство государственной религией Римской империи и борясь за её чистоту, император Константин невольно встал у истоков православия.
Эта повесть или рассказ, или монолог — называйте, как хотите — не из тех, что дружелюбна к читателю. Она не отворит мягко ворота, окунув вас в пучины некой истории. Она, скорее, грубо толкнет вас в озеро и будет наблюдать, как вы плещетесь в попытках спастись. Перед глазами — пузырьки воздуха, что вы выдыхаете, принимая в легкие все новые и новые порции воды, увлекающей на дно…
Ник Уда — это попытка молодого и думающего человека найти свое место в обществе, которое само не знает своего места в мировой иерархии. Потерянный человек в потерянной стране на фоне вечных вопросов, политического и социального раздрая. Да еще и эта мистика…
Футуристические рассказы. «Безголосые» — оцифровка сознания. «Showmylife» — симулятор жизни. «Рубашка» — будущее одежды. «Красное внутри» — половой каннибализм. «Кабульский отель» — трехдневное путешествие непутевого фотографа в Кабул.
Книга Сергея Зенкина «Листки с электронной стены» — уникальная возможность для читателя поразмышлять о социально-политических событиях 2014—2016 годов, опираясь на опыт ученого-гуманитария. Собранные воедино посты автора, опубликованные в социальной сети Facebook, — это не просто калейдоскоп впечатлений, предположений и аргументов. Это попытка осмысления современности как феномена культуры, предпринятая известным филологом.
Не люблю расставаться. Я придумываю людей, города, миры, и они становятся родными, не хочется покидать их, ставить последнюю точку. Пристально всматриваюсь в своих героев, в тот мир, где они живут, выстраиваю сюжет. Будто сами собою, находятся нужные слова. История оживает, и ей уже тесно на одной-двух страницах, в жёстких рамках короткого рассказа. Так появляются другие, долгие сказки. Сказки, которые я пишу для себя и, может быть, для тебя…