Такая разная любовь - [119]

Она наклонилась к нему:

— Джей.

Он обернулся и после секундного колебания улыбнулся.

— Алисса. — Наклонился и поцеловал ее в щеку. Ей стало жарко от этого поцелуя. Она очень надеялась на то, что на лице у нее выступил румянец. Легкий румянец хорошо сочетался с ее розовым платьем. — Ты прекрасно выглядишь.

Она улыбнулась:

— Ты тоже.

Алисса знала, что говорит почти застенчиво, но ничего не могла с этим поделать. Она испугалась. Перед ней было ее будущее. До самой последней минуты все было лишь мечтой, фантазией. Но сейчас перед ней сидел живой Джей. Она поняла, что первое ее впечатление о нем не было ошибочным. Он действительно изменился, смягчился в чем-то.

Ей вдруг стало ясно, что, если у нее с ним ничего не получится, жизнь ее будет кончена. Больше не останется ни надежд, ни мечтаний. Даже гала померкнет в ее глазах.

Она попыталась глубоко вздохнуть, но грудь будто сдавило чем-то.

Он соскользнул с высокой табуретки:

— Пойдем за столик.

Алисса покорно пошла за ним в другой конец зала. От нервного напряжения она словно онемела. Рядом с ней был Джей. Протяни руку — и коснешься.

Только сейчас она вдруг заметила, что он прихрамывает.

Они сели за столик. Джей достал из кармана спички и зажег маленькую свечку, установленную в центре стола. Зеленые глаза его были светлее, чем раньше. А может, это просто из-за его очков… Но рот остался таким же. Манящим.

— Ты до сих пор выглядишь как девочка, Алисса, — проговорил он. — Как тебе это удается, ума не приложу.

«Это удается не мне, а пластической хирургии», — захотелось ответить ей, но она только улыбнулась. Откуда у него эта хромота, интересно? Может быть, он побывал в автомобильной аварии? На войне? «Боже, — подумала она, — когда мы расставались, Вьетнам был еще в самом разгаре».

— Ты прихрамываешь, — вырвалось у нее.

Джей улыбнулся.

— Увы, с героическими подвигами это никак не связано, — сказал он. — Во время войны в Персидском заливе я делал один «живой» репортаж, а дело было ночью. Я шел спиной, глядя в камеру… ну и споткнулся о треногу. Свалился с крыши дома. Сломал ногу.

— Свалился с крыши?!

Он рассмеялся. Он очень мягко, красиво смеялся. Как и раньше.

— Дом был одноэтажный. Когда падал, зацепил провод и камера погасла. А весь мир решил, что нас накрыло ракетой. Прямое попадание.

— Тебе было больно…

Алисса сама не поверила своим ушам. Неужели это она сказала? Неужели первая в Атланте светская леди, хозяйка торжественных собраний, могла ляпнуть подобную глупость? «Тебе было больно…»

О Боже!

Джей пожал плечами:

— Да. Гипс наложили только через два дня. Отсюда и хромота.

Она представила себе его лежащим на земле. В юности его сбросило с лошади и он сломал ключицу. Тогда он не позволил вызвать ему «Скорую помощь» и вместо этого попросил, чтобы Алисса сама отвезла его в больницу. Даже когда ему было очень больно, Джей не любил оказываться в центре всеобщего внимания и не любил, когда из-за него устраивали шум.

Появился официант. Джей заказал себе содовую и «Перье» для Алиссы. Она бы все отдала в ту минуту за стакан вина. Впрочем, что такое вино без сигареты? А у нее были подозрения, что Джей и курить тоже бросил. Она быстро обвела взглядом зал и поняла, что курят все, кроме них. И плевать всем на декреты.

— Да, — проговорил он, — ты и в самом деле потрясающе выглядишь. — Он снова рассмеялся. Тепло, срывавшееся с его губ вместе со словами, проникало к ней под платье, доставая до груди. — Розовый цвет. Он всегда тебе был очень к лицу. Помнишь танцульки в кантри-клубе? В тот вечер ты тоже надела розовое.

Еще бы она не помнила! Только платье тогда было не просто розовым, а розовато-оранжевым. Он купил ей белых орхидей, которые она подвязала к запястью розовой ленточкой. Тогда Алиссе было шестнадцать. После дискотеки они в машине занимались любовью. Он очень быстро кончил. Сработал известный подростковый рефлекс шестидесятых: «Только бы не подзалететь!» Сперма брызнула ей на платье, которое она выбросила после того вечера, опасаясь, что на него наткнется тетушка Хельма.

— Неужели ты помнишь тот вечер? — ровным голосом спросила она.

— А как же! Ведь тогда мой старик впервые доверил мне руль своего «роллса». Мне как раз исполнилось восемнадцать. Помнишь?

Алисса помнила другое.

— Я подумала сейчас не об этом, — сказала она.

— Понимаю, — ответил Джей. — Я тоже.

Официант принес им содовую и «Перье». Джей откинулся на спинку стула и улыбнулся.

— Боже, даже не верится, что все это с нами было! Мы были детьми, черт возьми, но тогда я чаше надевал смокинг, чем джинсы.

— Мне всегда нравился твой смокинг.

— А я его терпеть не мог. Помнишь Фреда Картера? Он все еще фляжку носил на шее. — Он расстегнул куртку на груди и покачался, напомнив ей о том, как смешно болталась фляжка на груди у Фреда Картера.

Но Алисса смотрела не на его грудь, а на талию, которая показалась ей очень стройной, крепкой и невыносимо сексуальной. Ей не хотелось говорить о прошлом. Ей хотелось говорить только о сегодняшнем вечере. И о завтрашнем.

— Несколько лет назад Фреда Картера убили, — сказала Алисса.

Джей мгновенно выпрямился на своем стуле:

— Черт, я не знал. Впрочем, меня это не удивляет.