Такая разная Блу (ЛП) - [70]

— Когда сестры спустились с небес и начали танцевать… Белый Ястреб… стал приближаться к самой прекрасной из них… пока не оказался справа от нее. Затем, он вновь обратился в человека и схватил красавицу. — Боль снова пошла на убыль, и я сделала несколько глубоких вздохов, отпуская предплечья Уилсона. У него останутся нехилые синяки, когда все закончится.

— Остальные сестры закричали и бросились к корзине, которая тут же взмыла в небо, оставив самую юную деву внизу. Звездная красавица заплакала, но Белый Ястреб вытер ее слезы и сказал, что будет любить и заботиться о ней. Он пообещал, что ее жизнь на земле будет сказочной и что она будет с ним счастлива.

Я замолчала, так как в палату вошла сестра, тут же задернув шторку со своей стороны.

— Ну что, милая. Давай-ка посмотрим. — Я взглянула на Уилсона и опустилась на кровать. Он уселся на табурет возле постели, прильнув ко мне и не обращая внимания на медсестру и дискомфорт, который я ощущала. Его лицо находилось в дюйме от моего собственного, он взял меня за руку и не отводил взгляда от моих глаз.

— Так, есть подвижки. Матка раскрылась почти на семь сантиметров. Давай-ка узнаем, можно ли вколоть тебе обезболивающее, чтобы снизить болевые ощущения.

Замерцали лампы и вдруг все звуки стихли и наступила кромешная тьма. Медсестра выругалась себе под нос.

Затем свет вновь включился, и мы втроем вздохнули в унисон.

— Больница на генераторе. Не волнуйтесь. — Сестра старалась говорить мягко, однако ее взгляд был прикован к двери, и я могла поклясться, что она думает о том, что еще может произойти этой ночью.

— Должно быть, это из-за шторма. — Она направилась к двери, пообещав, что скоро вернется.

Я подумала о Тиффе, которая в эту минуту находилась аэропорту Рино, но тут же отогнала эту мысль. Она доберется, она должна. Потому что моему ребенку нужна забота. Кто-то должен заботиться о нем. Потому что я сама не справлюсь. От этой мысли кровь стыла в венах, а грудь сжималась от страха. Тиффа и Джек должны быть здесь, должны забрать моего малыша и немедленно увезти отсюда.

Боль отвлекла меня от мыслей о Тиффе и моем ребенке. Прошло двадцать минут, затем еще двадцать. Ни медсестра, ни анестезиолог так и не появились. Боль достигла пика. Ее неукротимые волны рисковали разорвать меня пополам. Я билась в агонии и цеплялась за Уилсона, отчаянно нуждаясь в облегчении своих страданий.

— Что я должен делать, Блу? Скажи, что мне сделать? — тихо приговаривал Уилсон. Я сохраняла молчание не в силах найти слов, вся моя энергия сосредоточилась на тонкой полоске света, и циркулировала вокруг боли и облегчения, которым, казалось, не будет конца. Я просто покачала головой, вцепившись в его руку. Он поднялся на ноги так резко, что табуретка под ним упала на пол. Меня охватил ужас, когда он высвободил пальцы из моей руки и двинулся к двери. Он пересек палату в несколько больших шагов и распахнул дверь. Затем до меня донесся его голос, просящий о помощи в очень и очень невежливых выражениях. Я была так горда и тронута, что почти засмеялась, но смешок застрял в горле, и вместо него из меня вырвался крик. Тело трясло, ноги сдавливало с невероятной силой. Потребность тужиться была настолько очевидной, что я даже не стала задумываться над этим. Мой крик слился с грохотом открывающейся двери. На пороге появился Уилсон с буйством кудрей на голове и перепуганная медсестра.

— Доктор уже идет! Уже идет! — пробормотала она, оказываясь между моих ног и округляя глаза. — Не тужься!

Уилсон моментально оказался возле меня, и я снова развернулась к нему не в силах прекратить схватки, желая, чтобы ребенка извлекли из меня как можно скорее. Дверь снова открылась, медсестра выбежала из палаты и стала звать подкрепление. Наконец, я оказалась в окружении сестры, врача и кого-то еще с передвижным инкубатором для детей.

— Блу? — голос доктора звучал откуда-то издалека, и я постаралась сфокусироваться на его лице. — Можно тужиться. Твоя малышка скоро появится на свет.

Моя малышка? Но это малышка Тиффы. Я замотала головой. Тиффа еще не приехала. Я снова напряглась через боль. Потом опять. И опять. Я не знала, как долго я тужилась и умоляла Бога прекратить все это. Я находилась в полуобморочном состоянии от боли и усталости.

— Еще чуть-чуть, Блу, — взывал доктор. Но я была слишком измождена. Я не верила, что справлюсь. Мне было очень больно. Мне хотелось умереть.

— Я не могу, — прохрипела я. Я не могу. И не буду.

— Ты самая смелая девушка из всех, кого я знаю, Блу, — прошептал Уилсон, уткнувшись мне в волосы. Он заключил мое лицо в свои ладони. — Я когда-нибудь говорил тебе насколько ты красива? Все почти закончилось. Я помогу тебе. Доверься мне. Все будет хорошо.

— Уилсон.

— Да?

— Если я увижу ее… я не знаю, смогу ли отдать ее. Я боюсь, что если возьму ее на руки, то уже не смогу отпустить. — Слезы хлынули по моим щекам, и я никак не могла утихомирить их.

Уилсон обнял меня, потому что агония, в которой я билась стала еще сильнее.

— Давай, Блу! — настаивал доктор. — Почти все. Еще немного!

И я смогла. Каким-то невероятным образом, у меня получилось. Последняя отчаянная попытка, последнее усилие — и мой ребенок оказался снаружи. Руки Уилсона исчезли, он вскочил на ноги, и по палате разнесся радостный возглас. Девочка. Она была здесь — крошечная, вся мокрая, с темными волосами и широко раскрытыми глазами. Она была напугана и издала громкий протестующий крик. А потом я взяла ее на руки.