Такая разная Блу (ЛП) - [46]
— Твоя тетя сказала, что я могу найти тебя здесь, — сообщил он вместо приветствия.
— Она открыла дверь? Вот так чудеса!
Когда я уходила, Шерил спала на диване после ночной смены. Перед тем как выйти, я натянула на себя топ и шорты. Мой живот уже начал потихоньку округляться, но на одежде это пока не отражалось. Я взглянула на свои шлёпанцы и пошевелила накрашенными пальцами на ногах. Они были чистыми и побритыми, но волосы после душа все еще были влажными, и мне пришлось собрать их в высокий конский хвост. Я даже не взглянула на себя в зеркало перед выходом и теперь не знала, что цепляло меня больше: то, что Уилсон видит меня в таком виде, или то, что меня беспокоило, что Уилсон видит меня в таком виде. Сам Уилсон тем временем остановился и оглядел меня. Я тут же съежилась и приняла оборонительную позицию.
— Что это вы на меня так смотрите?
Уилсон стоял, запустив руки в карманы и недоуменно искривив брови.
— Ты выглядишь по-другому.
— Ага, — подтвердила я. — Я выгляжу как чучело. Ни макияжа, ни прически и в измазанной одежде.
— Измазанной? — брови Уилсона взметнулись вверх.
— Да-да. Одно из ваших английских словечек.
— Я понял, но знаешь, тебе идет…
— Мне идет измазанная одежда? — Я постаралась сдержать обиду. — Вот уж благодарю покорно, мистер Дарси, — хлопая ресницами, добавила я с акцентом, с каким говорят южные красавицы. — Вы такой же романтичный, как ваше имя.
— Я имел в виду естественность. Ты наносишь слишком много макияжа. — Уилсон передернул плечами и отвернулся.
— Девчонки не должны наносить слишком много теней, — пошутила я, стараясь притвориться, что мне нет дела до его замечания. Я протянула руку к волосам, снимая резинку.
— Расскажи мне, над чем ты работаешь? — Уилсон развернулся и встал возле меня, коснувшись длинным пальцем впадины на деревянной поверхности.
— В том-то и фишка, что я никогда не работаю над чем-то конкретным, — честно призналась я.
— И когда же ты понимаешь, что работа завершена? — Уилсон улыбнулся.
— Это всегда большой вопрос. Когда надо остановиться. Я стараюсь чувствовать скульптуру, над которой работаю. Вдохновение обычно приходит ко мне в процессе творчества. — Я задумчиво прикусила губу. — Как думаете, на что похожа эта работа?
Уилсон пригляделся.
— Если присмотреться, она похожа на виолончель, которую расплавили, точно ириску…
Я не смогла признаться ему, что тоже вижу виолончель. Это было слишком личным, как чувства, которые я испытала в ту ночь, когда впервые услышала, как он играет, и когда поклялась себе измениться.
— Что это? — поинтересовался историк, коснувшись впадины на отшлифованной деревянной поверхности.
— Червоточина.
— Ты уберешь ее?
Я отрицательно покачала головой.
— Скорее всего, нет. Я просто замажу ее шпатлевкой. Иногда одна проблема помогает предотвратить другую.
— Что ты имеешь в виду.
— Эта небольшая дырка, так?
Он кивнул.
— Если я начну резать ее, то может пойти трещина, которая либо расширит дырку еще больше, либо создаст новую. В любом материале есть свои несовершенства, но, честно говоря, если бы дерево было идеальным, оно не было бы таким красивым. И помнится, кто-то как-то сказал мне, что быть идеальным скучно.
— Значит, ты меня все-таки слышала! — заулыбался Уилсон.
— Обычно да, — ляпнула я, не подумав, и тут же пожалела об этом.
— Как ты себя сегодня чувствуешь? — взгляд историка тут же стал серьезным.
Я замерла, расслабляя и напрягая мышцы.
— Как огурчик! — сухо ответила я, не желая говорить на эту тему. На самом деле, утром меня выворачивало наизнанку битый час. Однако десять крекеров и свежий воздух сделали свое дело: теперь я чувствовала себя нормально. Я вновь подумала о том, как много времени мне еще предстоит провести в прокуренной квартире. Это не шло на пользу ни мне, ни тем более малышу. В ту же секунду желудок скрутило, и я подумала, что от части моя непрекращающаяся тошнота связана со страхом.
— Твоя тетя знает о беременности? — в эту минуту Уилсон проявлял прямо-таки чудеса бестактности.
— Нет, — коротко ответила я.
— А у врача ты хотя бы была?
— Еще нет. — Мне не хотелось встречаться с ним взглядами. Не думаю, что мой визит в центр планирования семьи можно считать за посещение врача. В молчании Уилсона чувствовалось явное осуждение. Я вновь вернулась к скульптуре и глубоко вздохнула.
— Я свяжусь с центром здравоохранения и социального обеспечения и спрошу, где могу получить медицинскую помощь, хорошо?
— Хорошо, — коротко ответил Уилсон, кивнув. — И еще… Ты должна бросить курить.
— Я не курю! — Как было бы здорово, если бы он смог прочесть мои мысли.
Но Уилсон глядел на меня с подозрением.
— Я не курю, Уилсон, ясно?! Но я живу с женщиной, которая дымит как паровоз. Вот почему от меня разит табаком. И я ничего не могу с этим поделать, но спасибо, что указали мне на это.
Недоверие исчезло из его взгляда, а сам он порывисто вздохнул.
— Прости, Блу. Я невероятно удачлив на всякого рода неловкости. Я не из болтливых, но отчего-то частенько оказываюсь в неприятных ситуациях.
Я только пожала плечами, показывая, что ситуация исчерпана. Он же перевел взгляд на мою работу, замерев на несколько минут, а я никак не могла понять, что его так привлекло.
Орегонская тропа, 1853. Наоми Мэй едва ли исполнилось двадцать лет, когда она овдовела. Это и стало началом настоящих испытаний для девушки и ее близких. В поисках лучшей жизни большое семейство Мэй отправляется в опасное путешествие на Запад.
Земли Сейлока прокляты. В тех краях не рождаются девочки. Альба – первая и единственная дочь, рожденная в Сейлоке почти за два десятилетия. Тайна ее происхождения известна лишь королю, который добился трона ложью, убийствами и предательством. Король растит Альбу как свою дочь. С детства принцессу охраняют лучшие ярлы. В их числе Байр, тихий юноша, наделенный нечеловеческой силой. Альба взрослеет, чувствуя его заботу даже на расстоянии, когда Байр воюет с врагами своего клана. Она мечтает о Байре и ждет его возвращения с войны.
В тринадцать лет Ферн влюбилась на всю оставшуюся жизнь. Его звали Эмброуз Янг, и он был самым красивым парнем в школе. «Он никогда не обратит на меня внимание» — так думала девочка с непослушными рыжими кудрями, брекетами и в очках с толстыми линзами. Но время шло, и все неумолимо менялось: их жизни, их мечты, их лица. Однажды Эмброуз проснулся монстром, а Ферн превратилась в настоящую красавицу… Это история о вечной любви. Это история о внутренней красоте, столь величественной, что внешняя красота никогда с ней не сравнится.
Его нашли в корзинке для белья в прачечной. Младенцу было всего несколько часов от роду, но смерть уже поджидала его за углом. Малыша окрестили Моисеем и назвали сломленным ребенком. Когда я услышала эту фразу, то представила, будто при рождении по его хрупкому тельцу пошла огромная трещина. Я понимала, что это всего лишь метафора, но картинка не выходила у меня из головы. Возможно, именно образ сломленного юноши и привлек мое внимание. Мама говорила, что весь город следил за историей маленького Моисея, но никто не мог ему помочь.
Покорная рабыня яркой, агрессивной, тиранической лучшей подруги, которая, может, и желает ей добра, — но постоянно, жестко ломает её волю, делая из мягкой, доброй девушки безжалостную «охотницу на мужчин». Она терпела долго… может, и слишком долго. Но когда — то ли из каприза, то ли в порядке «урока жизни» подруга увела единственного, кто был ей дорог, её терпение ЛОПНУЛО. Теперь «пай-девочка» готова сражаться — ЗА СЕБЯ И СВОЮ ЛЮБОВЬ. И правил в этой войне НЕ БУДЕТ!..
Крупный бизнесмен Георгий Мартов стал для своей юной жены Литы всем — учителем, возлюбленным, другом, отцом ребенка… Тем страшнее оказалось горе Литы, когда ее супруг внезапно умер. Молодая адова не в силах забыть Георгия. Снова и снова она рисует в воображении картины недолгого счастья их совместной жизни, снова и снова переживает боль утраты… Новый брак? Новые отношения? Она не желает думать об этом. Но однажды в жизнь Литы буквально врывается красивый обаятельный и загадочный Иван — сын Мартова от первого брака, только что вернувшийся из-за границы…
Год назад тихий провинциальный городок шокировала новость о загадочной гибели семнадцатилетнего Линка Миллера. Его тело было найдено в лесу, но вскрытие показало, что он утонул. Ноэми тяжело переживает потерю близкого друга. Только она знает, что в том лесу есть озеро, которое никто не может увидеть. Неожиданно девушка начинает получать сообщения от имени Линка, и события принимают опасный оборот. Ноэми обращается за помощью к своему сводному брату и младшей сестре Линка. Втроем им предстоит разгадать тайну гибели ее друга. «История настолько будоражит, что невозможно сомкнуть глаз до утра». – @darabooks «Дебютный роман Нагамацу соединяет мистику и меланхолию в стиле “Ривердэйла”.
Скоро Рождество. В самом сердце маленькой деревушки приютился маленький отель. Во время неожиданного снегопада он становится убежищем для шести человек. Мэри четыре года пыталась убедить своего босса Джека обратить на нее внимание, но до сих пор он видел в ней только хорошую помощницу. Изменит ли этот день что-то в их отношениях? Бридж и Люк пришли на встречу, чтобы обсудить развод. Но, внезапно оказавшись в ловушке погоды, они вспоминают всё то хорошее, что было между ними все эти годы… Чарли и Робин направлялись в роскошный отель в Шотландии, но случайная остановка вынуждает их задаться вопросом: а не найдут ли они то, что искали там, в этой маленькой гостинице на краю мира? Или, может быть, они обретут нечто большее?
Помогла подружке, называется! Сыграла Снегурку! Но кто ж знал, что Снегурочкой мне предстоит быть не на детском утреннике, а на корпоративе, ещё и в безобразно коротком платье? И что среди гостей будет мой шеф?! Даниил Сергеевич — богатый красавчик, мечта любой женщины. Вот только для меня он — враг и отвратительный босс. А я для него серая мышь, невесть как прижившаяся в столице. Нежелательная сотрудница, которую он мечтает уволить! Была. До корпоратива. Зато теперь у него на меня какие-то коварные планы… И, кажется, у меня не будет возможности отказать.
Деклан Уитмор привык бороться за желаемое, как на ринге, так и за его пределами. Отец часто говорил ему, что все стоящее в этой жизни просто так не достается. Деклану казалось, что он принимает этот девиз близко к сердцу, особенно когда в его жизни появилась Саванна. С острым, как бритва, язычком и нетерпимостью ко всякой ерунде, Саванна была полной противоположностью обычным предпочтениям Деклана, но он быстро понял, что ему никто не нужен, кроме нее. Деклан, однако, олицетворял все, от чего Саванне стоило держаться подальше.