Такая работа - [4]

Видит бог, лучше бы она заплакала — сразу бы полегчало. И что с такой прикажете делать? Запихивать в комнату силой и заколачивать окно? Но внутри себя я не мог сдержать смех. Надо же, еще одна несчастная первая любовь! Знала бы ты, сколько таких же, как ты и каждая из них считает себя уникальной. Да уже через год ты посмеешься над этим забавным эпизодом! Если доживешь…

— Он дурак, — серьезно ответил я. — Бросить такую красавицу. Прости, только я что-то не понимаю — а чего ты хочешь добиться собственной смертью?

— Он пожалеет! — непроизвольно вырвалось у нее. Она прикусила язычок, но было поздно.

Тут уж я расхохотался в полный голос:

— Так ты просто решила отомстить? Ха-ха! А не могла придумать чего покруче? Взорвать дом, например? Со всеми, ха-ха-ха…, жителями? — Она смотрела на меня, как будто я обманул ее последнюю надежду:

— Да ты… ты! Ты никогда не любил! — выпалила она.

— Я? Не делай поспешных выводов, — холодно произнес я. — Давай разбираться. В своем желании размазать мозги по асфальту ты преследуешь одну цель — отомстить своему парню. Хорошо, допустим, ты погибла, — я неопределенно покрутил в воздухе щеткой. — А кто тебе сказал, что его будут мучить угрызения совести, а? Может, он давно с другой и до тебя ему дела нет. Выходит, твоя смерть напрасна. — Ира хотела что-то возмущенно пискнуть, но я прервал ее движением руки. — Второй вариант. Он действительно классный парень и бросить тебя его заставила злая мама, дурная компания, больная бабушка и все такое. В данном случае получается, что ты из-за своего эгоизма заставишь страдать хорошего человека. Значит, ты просто стерва, которой не место рядом с ним. Здесь твоя смерть делает плохо твоему парню и совсем хреново тебе — нет никакого смысла делать гадость такой ценой. Короче, если хочешь ему напакостить — спроси меня как. Ну так кто твой парень?

— Сволочь он! Никогда меня не любил… А я-то…

— Отлично, мы пришли к выводу, что он козел, тебя не любил и твоя судьба ему безразлична, а сделать гадость так, чтобы ему стало плохо, я тебя научу. Возвращаемся к вопросу суицида — он еще актуален?

— Но я-то его люблю! — почти зло крикнула девушка. — Я не могу так жить!

— Ага, наша проблема имеет, оказывается, два пункта, — я проигнорировал этот крик души и озабоченно поинтересовался, — больше причин не будет?

— Тебе этого мало?

— Да мне вообще по барабану, — пробормотал я и продолжил громче, — а второй пункт упирается в одну очень забавную неопределенность. А именно, — я поднял указательный палец, но пока передумал говорить и спросил, — ты пытаешься таким образом избавиться от страданий?

— Да, это мое право, — во, мы начали качать права!

— Кто бы спорил, — согласился я и попробовал вывести ее из себя. — А почему ты решила выбрать такой интересный, но неэстетичный способ смерти? Я, конечно, понимаю, испытать напоследок чувство полета на несколько секунд — это здорово, знаю не понаслышке, но каков финал? Понятно, тебе-то хорошо, ты не увидишь. А мне еще туда спускаться. Прикинь, сто метров и об асфальт. Ты представляешь, что от тебя останется? Кровавая лужа, в которой будут плавать обломки костей. А голова вообще лопнет… как арбуз и мозги будут разбрызганы по всей детской площадке. Ладно, дети не сообразят, а вот мамам точно схудится. О них подумай. — Кажется, мое описание ее проняло — она ощутимо передернулась. — Согласен, сама смерть быстрая, но не забывай и про само падение. Я слышал, что люди в таких случаях умирали от страха, не долетев до земли — и это на девятиэтажках! По сравнению с ними ты будешь лететь гораздо дольше. — Я все говорил и говорил, лишь бы последовала реакция.

— Ну и что ты от меня хочешь? — устало спросила она.

— Прежде всего, чтобы ты хорошо подумала. Я ни в коем случае не хочу оспаривать твое право на смерть. Но надо же думать и о других. Хотя бы обо мне… — Я прибавил трагизма в голосе: — Не хочется сидеть за убийство, которого не совершал.

— А ты-то тут причем? — удивилась Ира.

— Ну как же, думаешь, сейчас нас никто не видит? — я обвел рукой окрестные дома. — Люди очень любят делать поспешные выводы… А убитых горем родителей это касается в первую очередь.

— Хорошо, уговорил, — презрительно бросила она, — я подожду, пока ты не закончишь.

Такой расклад был несколько лучше, но все равно меня не устраивал — Ира уже стала вроде как моей знакомой и я больше не мог относиться к ней также равнодушно, как в самом начале.

— Э, нет, красавица, так дело не пойдет, — я решил пустить в ход свой последний аргумент. Если и он не поможет, то я не знал, что еще можно сделать. Да и хрен с ней, пусть прыгает. — Тогда я вынужден обратить твое внимание на один момент, который ты, возможно, не учла. — Я говорил нарочито равнодушно, отталкиваясь от стены ногами и раскачиваясь на веревке, как на качелях. И глядел в сторону. — Вот мы выяснили, что таким нестандартным способом ты пытаешься избавиться от душевных мук, — я мысленно улыбнулся, а потом подтянул себя за подоконник, приближая себя к ее лицу и четко раздельно спросил, глядя ей в глаза, — но кто тебе сказал, что там тебе станет легче?