Такая долгая жизнь - [68]
Вахмистров, воодушевленный успехом, уже носился с идеей поставить на бомбардировщик три истребителя. Поэтому испытания воздушной этажерки продолжались в 32-м году, когда Путивцев уже вернулся из своей заграничной командировки и работал в НИИ Военно-Воздушных Сил страны.
В один из таких полетов решил отправиться сам Вахмистров. Место левого летчика — командира корабля — занял комбриг Путивцев, а место правого — командир эскадрильи Андрей Шарапов. На истребителях были Чкалов и Анисимов — опытный летчик-испытатель и большой друг Валерия Павловича.
Взлет совершили без осложнений, и, сделав круг, Путивцев подал команду на расцепку. И тут Шарапов допустил ошибку, которая могла всем им стоить жизни: не отпустив замка задней застежки и не освободив хвост, он открыл передний замок, удерживающий ось шасси истребителя, в котором находился Чкалов. Нос самолета, подхваченный воздушным потоком, быстро пошел вверх. Катастрофа казалась неминуемой: сейчас истребитель перевернется, крылом секанет по фюзеляжу самолета-матки и винтом врубится в плоскость и вся конструкция начнет разрушаться.
Секунда решала жизнь всех трех экипажей, и эту секунду использовал Чкалов: сработав рулем глубины, он заставил колеса своего истребителя снова прижаться к крылу самолета-матки, а когда задний замок был освобожден, легко взмыл вверх вместе с истребителем Анисимова.
Самолеты приземлились, и все бросились обнимать Чкалова.
— Считайте, что мы второй раз родились благодаря Валерию Павловичу, — сказал инженер Вахмистров.
Второе рождение решили отпраздновать в ресторане «Динамо». Там, за дружеским столом, Путивцев с бокалом в руке подошел к Чкалову.
— Мы теперь вроде побратимы, давай на брудершафт, — предложил он.
— Давай, Док, — согласился Чкалов.
— Почему — Док? — спросил Пантелей Афанасьевич.
— А ты не знал? Тебя так наши ребята прозвали: «Доктор штопорных дел», — ответил Чкалов, намекая на заграничную командировку и всю возню с плоским штопором, которому был подвержен самолет Хейнкеля, объезженный Путивцевым.
С того вечера Путивцев и Чкалов стали на «ты».
Потом еще не раз работа сводила их вместе.
Прозвенел звонок. Все устремились в зал. Чкалов и Путивцев сели рядом.
Совещание открыл секретарь ЦК ВКП(б).
Говорил он негромко, но четко, иногда замедленно, тем самым подчеркивая наиболее важные места:
— В последние годы в нашей стране создано несколько крупных конструкторских бюро. Их возглавляют талантливые ученые, товарищи Туполев, Поликарпов, Ильюшин, Лавочкин, Яковлев. Центральный Комитет партии надеется, что названные товарищи оправдают наши ожидания и дадут Красному Воздушному Флоту такие машины, которые должны по своим тактико-техническим, боевым качествам превосходить машины любого агрессора, который посягнет на священные рубежи нашей Родины. Мы глубоко также верим в то, что наши летчики, наши красные соколы, на машинах, созданных на советских заводах, будут летать выше всех, дальше всех и быстрее всех!..
Громкие аплодисменты прервали речь секретаря ЦК. Когда они затихли, он продолжил свою речь:
— Успехи Красного Воздушного Флота налицо. Но мы собрали вас сюда, товарищи, не для того, чтобы почивать на лаврах. Центральный Комитет, Политбюро очень обеспокоены высокой аварийностью, которая есть не только в учебных подразделениях, но и в кадровых воинских частях. Это свидетельствует о многом.
Первое. Некоторые наши машины далеки от совершенства… Да, мы торопим конструкторов, потому что время торопит нас! Но жизнь советского человека — самое большое наше достояние, и, когда речь идет о жизни советских летчиков, мы не можем оправдать торопливость и никогда не оправдаем. Это должны знать все!
Второе. В стране за последние годы вступило в строй немало новых авиационных училищ. Количество летчиков, которых мы выпускаем сегодня, удовлетворяет запросы быстрорастущего Красного Воздушного Флота. Но качество, подготовка летчиков?.. Я вот слышу там, справа, реплику: «Подготовка недостаточная». ЦК тоже так считает. Начальникам авиационных училищ, преподавателям, всем тем, от кого зависит рождение пилота, следует серьезно задуматься. Если надо, давайте пересмотрим программы. Если надо, давайте увеличим срок обучения, а главное — количество летных часов… Тут некоторые товарищи, — продолжал секретарь ЦК, — высказывали мне опасения в личных беседах: дескать, надо экономить бензин. — Он повысил голос: — Пусть не беспокоятся: бензина у нас хватит!..
И третье. Мы живем во вражеском окружении. Не исключена, товарищи, возможность вредительства. Надо серьезно разобраться, кто обслуживает наши машины, кто их строит. Дело должно быть поставлено таким образом, чтобы ни один шпион, ни один диверсант не имел доступа ни к самолетам, ни к авиационным заводам!..
Секретаря ЦК провожали аплодисментами стоя.
На трибуну один за другим поднимались летчики, конструкторы, представители предприятий.
— Ты не будешь выступать? — спросил Чкалов Путивцева.
— Не собирался.
— Не люблю выступать с трибуны, — признался Чкалов, — но была не была…
Когда объявили его фамилию, в зале прошел шумок: очень многие знали или слышали о Чкалове.
«Красная капелла» (нем. Rote Kapelle) — общее наименование самостоятельных групп Сопротивления и разведывательных сетей во время Второй мировой войны, действовавших в европейских странах (Германия, Бельгия, Франция и др). В Германии и Советском Союзе традиционно «Красной капеллой» называют разведывательную сеть, развёрнутую в Германии, при этом в СССР чаще всего говорили о группе антифашистов, сотрудничавших с разведкой НКВД. Данную группу возглавляли Арвид Харнак (оперативный псевдоним — Корсиканец) и Харро Шульце-Бойзен (Старшина)
В романе писателя Игоря Бондаренко «Красные пианисты» показана деятельность советской разведки в годы второй мировой войны на территории Швейцарии — группа Шандора Радо — и непосредственно в Германии.Повесть «Желтый круг» посвящена работе советского разведчика в послевоенное время.В основу произведений положен подлинный фактический материал.
В книгу ростовского писателя Игоря Бондаренко вошли повести «Кто придет на «Мариине» и «Желтый круг», которые рассказывают о советском разведчике Дмитрии Алферове. Первая повесть охватывает события, происходившие в конце войны в фашистской Германии на заводе, где создается реактивный истребитель, во второй — события развиваются в ФРГ, Англии, Австрии, Италии, Франции.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.
На примере работы одного промышленного предприятия автор исследует такие негативные явления, как рвачество, приписки, стяжательство. В романе выставляются напоказ, высмеиваются и развенчиваются жизненные принципы и циничная философия разного рода деляг, должностных лиц, которые возвели злоупотребления в отлаженную систему личного обогащения за счет государства. В подходе к некоторым из вопросов, затронутых в романе, позиция автора представляется редакции спорной.
Сюжет книги составляет история любви двух молодых людей, но при этом ставятся серьезные нравственные проблемы. В частности, автор показывает, как в нашей жизни духовное начало в человеке главенствует над его эгоистическими, узко материальными интересами.
Его арестовали, судили и за участие в военной организации большевиков приговорили к восьми годам каторжных работ в Сибири. На юге России у него осталась любимая и любящая жена. В Нерчинске другая женщина заняла ее место… Рассказ впервые был опубликован в № 3 журнала «Сибирские огни» за 1922 г.
Маленький человечек Абрам Дроль продает мышеловки, яды для крыс и насекомых. И в жару и в холод он стоит возле перил каменной лестницы, по которой люди спешат по своим делам, и выкрикивает скрипучим, простуженным голосом одну и ту же фразу… Один из ранних рассказов Владимира Владко. Напечатан в газете "Харьковский пролетарий" в 1926 году.
Прозаика Вадима Чернова хорошо знают на Ставрополье, где вышло уже несколько его книг. В новый его сборник включены две повести, в которых автор правдиво рассказал о моряках-краболовах.