Так шли мы к победе - [174]

…Ритм сражения подсказывал, что противник на направлении главного удара наших войск сильно деморализован. Это было особенно заметно по пленным, которых с каждым днем становилось все больше. Они выглядели небывало растерянными и явно испуганными, охотно давали показания и все чаще произносили ставшую сакраментальной фразу «Гитлер капут!». Как были они не похожи на тех, кого мне довелось увидеть в первые дни войны на Украине!

Дороги отступления фашистских войск выглядели сплошным кладбищем боевой техники: танков, орудий, автомашин. И всюду трупы… Ужасающая картина даже для глаз бывалых воинов, повидавших многое за годы войны. Это было поистине суровое возмездие фашистам за содеянные преступления!

Впоследствии стало известно, что в эти тяжелые для оккупировавших Латвию и Литву гитлеровцев дни генерал Шернер вынужден был обратиться к Гитлеру с просьбой о помощи. Но фюреру было не до него: советские армии все ближе подходили к границам рейха, и ему приходилось прибегать к новым «тотальным» мобилизациям, которые втягивали в армию даже инвалидов и несовершеннолетних.

В этой обстановке Шернеру оставалось лишь предпринимать самые отчаянные меры. И он бросал все новые и новые дивизии навстречу армиям П. Ф. Малышева и II. М. Чистякова, пытаясь яростными контратаками остановить их продвижение. Если 8 октября в них участвовало около 200 танков, на следующий день это число удвоилось.

Мы были убеждены, что Шернер теперь не будет держаться за Ригу, чтобы сосредоточить побольше сил против нашего фронта. И действительно, не имея возможности одновременно противодействовать войскам, наступавшим на Лиепаю, и удерживать район Риги, Шернер, как выяснилось впоследствии, 9 октября настоятельно просил Гитлера разрешить оставить Ригу и отвести группу армий «Север» на Курляндский полуостров. Гитлер тогда отказал, видимо надеясь, что Шернеру удастся остановить войска 1-го Прибалтийского фронта и удержать за собой Ригу и ее первоклассный порт. Мы об этом, конечно, не знали, но чувствовали, что от успеха наших ударов на Клайпеду и Лиепаю во многом зависит и исход боев за Ригу и старались ускорить прорыв на Балтийском побережье.

Шестой депь наступления — 10 октября — стал решающим. Утром вся переправившаяся через реку Миния армейская артиллерия и фронтовая группа гвардейских минометов, которую вывел туда генерал-майор Юрий Павлович Бажанов, нанесли сокрушительный огневой удар по обороне противника. Под прикрытием огня артиллерии и ударов авиации корпуса 5-й гвардейской танковой армии смяли пехоту и противотанковые орудия и устремились на Клайпеду и Кретингу. Бригады 29-го танкового корпуса совместно с 1-м гвардейским мотоциклетным полком успешно продвигались на Кретингу. Вокруг этого города фашисты создали наиболее мощный узел сопротивления. Командир 29-го танкового корпуса генерал К. М. Малахов не стал атаковать его в лоб. Он направил 32-ю танковую бригаду полковника С. Г. Колесников а в обход Кретинги с севера, а 31-ю танковую бригаду подполковника А. И. Поколова — с юга. С фронта противника сковала 25-я танковая бригада полковника И. В. Полукарова. Успешно преодолев с ходу заболоченные речушки Акмене и Даете, бригады Колесникова и Поколова прорвались в тыл засевшему в Кретинге врагу. Это и решило исход боя: фашисты в страхе покинули город и при попытке пробиться к Паланге были разгромлены.

Угроза окружения фашистов в Кретинге помешала им расправиться с заключенными концлагеря. Из донесений генерала Вольского мы узнали, что на небольшой территории, густо опутанной проволочными заграждениями, находились многие тысячи умирающих от каторжного труда и голода узников. Я распорядился, чтобы начальник тыла фронта немедленно организовал нормальное размещение, питание и медицинскую помощь этим спасенным от смерти людям.

Сложнее была обстановка в полосе наступления 3-го гвардейского танкового корпуса, бригады которого атаковали мощные укрепления на северо-восточных подступах к Клайпеде. Они сразу же натолкнулись здесь на сильную оборону, опиравшуюся на прочные инженерные сооружения и плотный огонь противотанковых орудий. И все же танкисты хотя и медленно, но продвигались вперед, отражая беспрерывные контратаки подразделений моторизованной дивизии СС «Великая Германия». В ходе ожесточенного боя был захвачен Пликкен.

Отрадные донесения в этот день поступали и от генерала Я. Г. Крейзера, который почти через каждые два часа сообщал о выходе на новый рубеж и об очищении новых населенных пунктов от фашистов. И все же первым, как мы и ожидали, о прорыве к морю доложил генерал В. Т. Вольский. Во второй половине дня 10 октября между мною и командармом состоялся любопытный разговор.

— Товарищ командующий! Бригады Долганова и Поколова и гвардейцы мотоциклетного полка первыми прорвались к морю и овладели Палангой и Каркельбеком! — радостно сообщил Василий Тимофеевич. — Посылаем вам фляжку балтийской воды в подарок.

— Спасибо! Но фляжки нам маловато, — ответил я. — Подавай все море!

— Приезжайте, товарищ командующий! — подхватил шутку Вольский. — Море будет в вашем распоряжении…