Так полон или пуст? - [65]

В реальной жизни звуки и удары редко следуют один за другим, но вы легко вспомните массу примеров, когда две вещи ассоциируются друг с другом. Например, в детстве я каждое утро ходила в школу пешком. Чтобы добраться до нее, мне нужно было пройти по довольно спокойной улице. В первые несколько месяцев моей школьной жизни путешествие проходило без особых приключений. Но в одно «прекрасное» утро я столкнулась со страшного вида собакой. Она бешено лаяла, сверкая острыми зубами и разбрызгивая слюну. Поскольку я была маленькой девочкой, собака показалась мне громадной. Я окаменела. Та же самая цепь событий происходила в последующие несколько дней. В конце концов уже на подходе к той улице я начинала потеть, а сердце просто выскакивало из груди, независимо от того, видела я в тот день собаку или нет.

Через несколько недель собака исчезла. Может быть, хозяева решили держать ее в доме, а может, на нее напал еще более огромный и страшный зверь. Не знаю. Но, когда две недели прошли без всяких встреч с ней, я уже не трепетала, приближаясь к этой улице. Мое дыхание не становилось тяжелым и пульс не учащался в ту минуту, когда я выходила на когда-то столь пугающую меня улицу. Такой процесс психологи называют «угасанием страха». Человек постепенно понимает, что стимул, который раньше предсказывал неприятные последствия, уже стал нейтральным.

Ученые Нью-Йоркского университета Элизабет Фелпс и Джо Леду в серии экспериментов показали, что крючковидная передняя поясная кора головного мозга вместе с другими частями середины передней предлобной коры отвечает за подавление реакции страха, которую порождает мозжечковая миндалина[273]. Амигдала необходима для формирования реакций страха на условные стимулы (например, звук или, как в моем случае, улица) в соответствии с выученными ассоциациями (звук = удар, улица = собака). Когда стимул уже не представляет собой верный признак опасности, реакция страха отключается, и главную роль в этом процессе играет крючковидная передняя поясная кора. Если бы у нас не было механизма, который гасит страх, когда тот становится необоснованным, мы бы, наверное, нервно оглядывались все двадцать четыре часа в сутки.

Но мы так не делаем. Большинство людей весело шагают по улице, а когда сталкиваются с тревожными событиями, часто прилагают сознательные усилия, чтобы успокоиться. Представьте, что вы летите на самолете и вдруг начинает трясти. Ваша мозжечковая миндалина стремительно включается в дело, вы начинаете истекать потом, а потом говорите себе: «Это просто турбулентность. Я попадал в нее много раз, но ничего не случалось. Сейчас опущу кресло, лягу и буду наслаждаться “скачкой”». То, что вы делаете, – это управление своими эмоциями. Ваша передняя предлобная кора подавляет реакцию мозжечковой миндалины, и сердечный ритм стабилизируется. Существует много способов контролировать собственные эмоции. Мы можем сдерживать одни мысли и вызывать другие (например, думать о приятном событии, чтобы публично не заплакать после неприятной встречи), концентрироваться на определенных сторонах ситуации или позитивно переформатировать обстоятельства, как это сделал Мэтт, когда оказался в инвалидном кресле.

Искаженное восприятие

Управляя собственными эмоциями, пересматривая отношение к разным событиям и подавляя страх, мы изменяем свой взгляд на мир. Не меняется ли в этом случае и наше зрительное восприятие того, что нас окружает? Следует ли буквально понимать выражение «видеть мир через розовые очки»?

Рассмотрим иллюзию миража, то есть ложное чувство, что видишь воду в пустыне. В опубликованной в 2001 году статье говорится, что нет необходимости находиться в пустыне, чтобы жажда изменила ваше восприятие[274]. Когда люди постоянно хотят пить, они более склонны усматривать прозрачность (качество, которое ассоциируется с водой) в неоднозначных визуальных объектах, чем те, у кого все в порядке. Непреодолимая жажда, вероятно, отражалась на восприятии окружающего пространства участниками эксперимента, и они видели жидкость там, где ее не было. Возьмем другой пример – тенденцию ошибочно «узнавать» любимого человека в толпе, особенно тогда, когда очень хочется его или ее встретить. Желания влияют на зрительное восприятие таким образом, чтобы оно соответствовало нашим целям, обманом заставляя видеть воду, когда нас мучает жажда, и любимого, когда мы чувствуем себя одиноко.

В креативном и несколько выходящем за рамки приличий эксперименте ученые Эмили Балсетис и Дэвид Даннинг показали, что изменять восприятие могут наши желания[275]. Они попросили студенток одеться как Кармен Миранда. Эта бразильская певица и актриса 1940–1950-х годов была известна своими экстравагантными костюмами в народном стиле, в которые входили шляпы, украшенные разными тропическими фруктами. Обычно она носила такие своеобразные шляпы в кинофильмах и разных бродвейских шоу, в основном мюзиклах. Студентки должны были пройти через двор университетского городка туда и обратно (111 метров в каждом направлении) одетыми в юбку из травы, бюстгальтер из кокосов и шляпу с пластиковыми фруктами. Сценарий легко мог быть взят из известного ночного кошмара. Он вам знаком: вы голая стоите перед сверстниками, которые полностью одеты и смотрят на вас, не веря собственным глазам. Правда, участницы были не совсем голыми, их плоть прикрывали кокосовые лифчики, травяные юбки и фруктовые шляпы. По мне, так никакой разницы. Поразительно, но исследователи смогли найти 32 студентки, которые вызвались (да, вызвались!) принять участие в сумасшедшем проекте в обмен на… нет, не на несколько тысяч долларов, а просто на зачет по предмету.