Так падет третий Рим? О демографической политике в СССР и современной России - [5]

Сразу после принятия закона об ограничении абортов их число резко сократилось, а число рождений так же резко ВОЗРОСЛО.

Например, в ленинградских больницах в первой половине 1936 года было произведено 43,6 тысячи (!) абортов, а во второй половине года – всего 735! Число рождений только в Москве увеличилось с 70 тысяч в 1935 году до 136 тысяч в 1937 году.

Но самое поразительное, начался как бы «вдруг», как бы сам собой самый славный период в жизни советского государства. Когда сами идеи коммунизма приобрели себе многочисленных последователей, как внутри Советского Союза, так и за его пределами.

До 1936 года и после. Все познается в сравнении

Чем был Советский Союз в глазах мировой общественности, за редким исключением, и в глазах, пожалуй, подавляющего числа советских людей до примерно 1936, 1937 года?

Совдепией, мрачным царством. Где не живут, а выживают. Где больше гниет и рушится, чем строится. Где люди с трибун говорят о счастье трудящихся. А рабочие и колхозники живут впроголодь.

Спасаются от голодной смерти благодаря торгсинам. Кстати, о торгсинах.

Официальная версия. Это торговая сеть, для обеспечения товарами зарубежных иностранных специалистов, приезжавших на стройки и предприятия СССР. А в реальности…

Это повесть о том, как российские императоры и главным образом Николай Второй Александрович через десятилетия после своей земной смерти спасли миллионы своих вчерашних подданных. Итак, рассказ моей бабушки.

У нас, в Воронке, отродясь не было никаких иностранцев. Ну, разве, что немецкие фашисты в войну. Но это не считается. Так вот где-то в конце двадцатых, в начале тридцатых годов в Воронке открыли торгсин. Подобные заведения открылись и соседних селах. Там нельзя было расплачиваться за товары советскими деньгами. А только валютой или золотыми, серебряными монетами царской чеканки. Это были времена коллективизации, массового голода. Несколько лет подряд были плохие урожаи. А почти все, что вырастало в колхозе, отбирали власти. В общем – просто зубы на полку. А в торгсине – почти дореволюционное изобилие. И хлеб, и колбаса, и сахар, и масло, и крупы… Даже шоколадные конфеты! Но из всего, что там лежало, очень бойко покупался только хлеб. «Иностранцы», видно, хлеб любили.

Остальное, только если у кого свадьба или похороны. А хлеб – только успевали подвозить. Вот в те-то годы «иностранцы» и повытаскивали из своих чулок и кубышек то, что до революции годами и десятилетиями копили их отцы и деды. Монеты с профилем Николая Второго.

Когда же поток царского серебра и золота стал иссякать, так и торгсины закрыли. И надобность в них к этому времени отпала. Голод прошел. Урожаи стали лучше, в колхозах дела пошли на поправку.

Кстати, о голодоморе. В эти же годы на Украине, в Казахстане, на Северном Кавказе и в некоторых других областях РСФСР был «голодомор». С одной стороны, Советская власть выгребла все запасы «на черный день». А с другой – был сильный неурожай. От голода по разным подсчетам умерло (!) от 2 до 8 миллионов человек! (данные из Википедии). В большинстве районов России, хотя Советская власть также выгребла ничуть не меньше, чем на Украине, до такого же ужаса не дошло главным образом по двум причинам.

Во-первых, урожай был все– таки лучше, чем скажем на Украине.

Во-вторых, русских крестьян спас от «голодомора» лес. Бочками заготавливали грибы, собирали ягоды, нет-нет и зверь какой в капкан попадется. В общем – выжили. Про брянские леса отдельный разговор. Я не верил. Но моя бабушка настойчиво повторяла, что еще в начале тридцатых годов в Стародубском районе Советская власть была только в населенных пунктах.

А в лесу – бандиты с пулеметными тачанками! Именно с пулеметными, именно с тачанками!

Вот, говорила. Надо, например, идти в соседнее село. Ждешь, договариваешься со знакомыми. И когда соберется толпа человек десять, тогда идем. Поодиночке не ходили. И не с пустыми руками. Хотя бы пару яиц в котомке, да краюху хлеба надо с собой иметь. Если что – с бандитами поделиться. Да и по тону ее рассказа было понятно, что к этим «бандитам» отношение было не очень враждебное. Возможно, даже не враждебнее, чем к представителям тогдашних властей.

А вот на Украине – степь. Куда денешься? Помню однокурсник, Андрей, родом из Полтавы, еще в восьмидесятые годы мне рассказывал, что голод был страшный. Умирали целыми семьями.

Я рассмеялся – «врешь! Всегда можно пойти в город, в ту же Полтаву и купить хлеба! Ведь кругом Советская власть!» А он: «Вокруг крупных городов войска стояли с пулеметами! И самых настойчивых «голодоморцев» расстреливали». Что тут скажешь.

Вообще история с «голодомором» 1932–1933 годов не имеет так же, как и аборт, никаких оправданий.

Позволю себе стать на позицию коммуниста.

Дикие и по числу, и по изощренности жертвы революционного времени можно было бы оправдать, например, так. Что большевику – красноармейцу делать? Спереди атакуют «белые». Из-за угла стреляют «зеленые». С тылу «свои» – эсеры вместе с Каплан что-то замышляют. Глядишь и серо-буро-малиновые подойдут непонятно с какими намереньями. Вот и палить, понимаешь, приходится на все четыре стороны. Кто не спрятался – я не виноват.