Так они жили - [28]
— Ну, ничего, ты их подбодри. Гляди-ка, перекресток, пойдем направо. Сюда дорога лучше укатана.
— А мы не заплутаемся?
— Чего тут? Скоро и светать станет… да и теперь светло. Эта дорога езженая, не к лесу… Куда-нибудь к жилью придем.
— Какая ты, Оля, умная, а я вот ни за что бы не догадалась.
Часа через полтора стало рассветать, и вдали показалась деревня.
— Оля, мы здесь не остановимся?..
— Ишь, бедняжка, совсем ты измучилась, а мне хоть бы что…
— Остановимся, только где-нибудь в маленькой избенке. На постоялый я больше ни ногой.
У самого входа в деревню, немного в стороне, стояла небольшая изба, к которой девочки и направились.
— Оля, да здесь пожар. Видишь, как дым из дверей валит, — крикнула Женя, когда они отворили дверь в сени.
— Какой пожар? Христос с тобой, печку затопили, вот и все.
— А дым?
— Куда же ему деваться? Изба-то ведь курная… без трубы.
Женя не имела понятия о курных избах и еле разжимала глаза от едкого дыма, валившего из топившейся печки.
— Зато в этих избах тараканов нет, — засмеялась Ольга и, помолившись на образа, оглянулась кругом.
— Что-то ровно в сказке: никого в избе и хозяев нет.
— Каких тебе хозяев… я дома… а матка корову доит, тятька в лес уехал, — докладывал очень степенно мальчонка лет шести, с любопытством оглядывавший прибывших.
— Так вот, батюшка, господин хозяин, не пустишь ли странных людей обогреться? — со смехом проговорила Ольга.
— А мне чаво, грейтесь ужо, — неторопливо отвечал мальчуган.
В это время Женя сбросила уже с себя тулупчик и платок.
— Женюшка, что это ты сняла все? Ведь и дверь, и окно открыты…
— Мне очень жарко, душно так, — отвечала Женя.
Она сильно побледнела и осунулась. Оля только теперь это заметила и стала ее уговаривать поесть. Развязав котомку, девочка убедилась, что в ней хозяйничали чужие руки. Узелка с деньгами не оказалось.
— Украли… украли ведь, деньги-то! Слышишь, Женя, деньги украли!
Женя довольно безразлично отнеслась к этому событию, оставив охать Ольгу и пришедшую в это время с подойником [22] женщину.
— Ишь, обокрали вас, болезные, — проговорила женщина, процеживая молоко. — А далеко еще брести-то?
— К Троеручице в монастырь, — отвечала нехотя Ольга.
— Неближний свет… Отсюда верст боле сорока будет. Не занедужил бы у тебя паренек-то. Ишь, с лица-то какой худенький.
— Нет, я ничего, я дойду, — лениво проговорила Женя.
Вообще, несмотря на то, что в этой избушке Жене удалось и вымыться, и переменить белье, несмотря на ласковое угощение хозяйки парным молоком и горячей похлебкой, Женя не развеселилась, была молчалива и насилу заставила себя двинуться в путь, когда пришло время идти.
Они сделали не больше трех верст, как девочка хриплым голосом обратилась к Оле.
— Оля, я не могу дышать… Очень горло болит и бок, так и стреляет… Совсем идти не могу…
— Господи, вот беда-то… Что же теперь делать? Назад ворочаться — далеко, теперь скоро деревне надо быть, видишь, поля пошли. Давай я тебя поведу, может, до деревни-то и добредем, отлежишься немножко… Переждем денек.
— Я дойду, только пойдем потише.
Девочки поднимались на небольшой пригорок. Когда они с большим трудом и останавливаясь чуть не через каждые десять шагов, очутились на вершине, то оказалось, что сейчас же за ним, у самого склона, приютилась небольшая группа домов.
— Усадебка это какая-то, — проговорила Оля. — Видишь, барский дом в саду… а это службы… вон людская, видно, а вон и двор, и скотная изба рядом. Туда и зайдем… Может, позволят нам скотники туточки отдохнуть.
Оля говорила об этом с сомнением. Она искренне жалела, что это была не деревня, а усадьба, но тащить Женю дальше было нельзя, бедная девочка совсем изнемогала.
Однако ласковый прием высокой краснощекой скотницы сразу успокоил Олю.
— Христос с вами, ночуйте, ребятушки… места не пролежите. Чьих вы будете?
— Мы в монастырь идем… к Троеручице. А господа не забранят, как узнают, что вы нас пустили?
— Наши-то господа? Нет, не забранят. Они и сами всех странных принимают, я, пожалуй, туда вас и сведу, там лучше будет.
— Нет, нет, — воскликнула Женя, успевшая с помощью Оли раздеться и уже растянувшаяся на лавке, чтобы поскорее отдохнуть. — Нет, я никуда не пойду, мне и здесь хорошо.
— Устал паренек-то, видно? Издалека идете?
— Должно быть, разнедужился, — проговорила другая женщина, сидевшая с прялкой у окна. — Ты бы сходила к барышне, попросила бы малинки, попоить его. Согрелся бы и заснул, а сон всякую болезнь отгонит.
— И то, сходить…
— Не надо, не надо, — спохватилась Оля; она боялась расспросов господ больше огня. — Еще забранят господа, что хворых пустили… придется уходить.
— Нет уж, этого не будет. Наши господа милостивые. Кабы у них капитал был, они бы много добра сделали… Да и теперь со всяким человеком последним куском поделиться готовы. Ну, да подождем: мне и идти-то теперь некогда, надо с Пелагеей телят поить. А вот вернусь, тогда можно и за малиной сходить.
Но когда обе женщины вернулись, напоив телят, они застали Ольгу в полном отчаянии. Женя лежала в жару, громко стонала и не узнавала ее.
— Надо за барышней бежать, — сказала скотница. — Она у нас лучше дохтура лечит.
В основу произведений, помещенных в данном сборнике, положены повести, опубликованные в одном из популярных детских журналов начала XIX века писателем Борисом Федоровым. На примере простых житейских ситуаций, вполне понятных и современным детям, в них раскрываются необходимые нравственные понятия: бескорыстие, порядочность, благодарность Богу и людям, любовь к труду. Легкий занимательный сюжет, характерная для произведений классицизма поучительность, христианский смысл позволяют рекомендовать эту книгу для чтения в семейном кругу и занятий в воскресной школе.
О том, как Костя Ковальчук сохранил полковое знамя во время немецкой окупации Киева, рассказано в этой книге.
Семь братьев – это почти как в сказке. Младший часто оказывается самым умным и удачливым. Барт Муйарт (род. в 1964 году), когда вырос, стал одним из самых известных и издаваемых фламандских писателей. Чаще всего его книги издатели адресуют детям и подросткам, но сам автор считает, что пишет без оглядки на возраст – для всех. «Братья» – одна из таких книг. Каждый день детства под пером автора превращается в сокровище – будь то постройка дома из песка, или визит настоящего короля, или поездка всемером на заднем сиденье автомобиля, или рождественское утро.Началом своей творческой биографии Барт Муйарт считает 1978 год, когда он впервые прочел на радио свое стихотворение.
В книгу вошли рассказы, сказки, истории из счастливых детских лет. Они полны нежности, любви. Завораживают своей искренностью и удивительно добрым, светлым отношением к миру и людям, дарящим нам тепло и счастье.Добро пожаловать в Страну нежного детства!
У девочки Насти, только что ставшей второклассницей, наступила пора первых в ее жизни летних каникул. И она отправилась проводить их на даче у бабушки. Но если ты мечтательница и отдыхаешь от всяких школьных дел, то обыкновенный дачный отдых может легко превратиться в опасное волшебное приключение. Когда в твою жизнь ворвутся и лешие с водяными, и летающие верблюды, тебе придется познакомиться и с Серым волком, и взмыть в небо на ковре-самолете. А все из-за того, что всего лишь попытаешься сорвать красивый цветок… Взрослый писатель Анатолий Курчаткин написал детскую повесть-сказку по сюжету, который подсказала ему внучка, – интереснейшая получилась история.
В книгу «Солнечный ручеёк» вошли удивительные, искренние рассказы, полные света и добра.Они учат детей сердечным отношениям с родными и близкими людьми, с домашними питомцами, учат любить и ценить красоту окружающего мира, а ещё – фантазировать и мечтать.