Так они жили - [25]
— А дорогу ты знаешь?
— Дорогу? Господи, спросим, чай, не без языка… От нашего-то монастыря я знаю, как идти, а только нам туда показаться нельзя. Сразу к Аглае Григорьевне отправят.
— Холодно… Как мы дойдем? Далеко это?
— Верст сто будет. Да чего нам холоду бояться. Мы перерядимся: в кладовой есть маленькие полушубки, для казачков были нашиты, стянем да и наденем. Я могу мальчиком одеться, только вот косы жаль.
— Нет, мальчиком меня одень, я стриженая, — весело заявила Женя.
— И верно. Скажу, что ты мне брат, что идем к родным, в монастырь. Полушубки, валенки наденем, платки… Нас не то что мороз, пуля не проберет. А устанем, попросим кого подвезти, обоз какой встретим… Христовым именем и подвезут.
— Да ведь у меня деньги есть, можно и нанять.
— И то. Вот и пригодились «арабчики».
— Когда же мы убежим?
— А хоть завтра… Без Аглаи-то Григорьевны нас нескоро хватятся да и догонять не сразу бросятся.
— А знаешь, перед тем как мне уехать из Англии, тетя купила книжку… ужасно интересную… Тоже о рабах, неграх в Америке.
— Крепостные, значит?
— Ну да, вроде этого, и господа их ужасно злые, и вот две девушки хотели бежать и прятались на чердаке… Их искали с собаками, а они пока дома жили!
— А как искать перестали, они и ушли? Ловко придумали!
— Они, знаешь, устроили себе в сундуке дом… Книжек набрали… Свечей, воды, всего-всего.
— Эх, Женюшка, нам-то это не годится. Еще кабы летом…
— Отчего?
— Да ведь мы замерзнем на чердаке-то. Там не то что книжки читать, зуб на зуб не попадет. Нет, знаешь, соберем себе все что нужно. Ну, по рубахе возьмем, хлеба захватим, деньги — да и удерем, пока твоей тетеньки нет; а потом, как она приедет да пошлет искать, мы, может, уже верст за сорок будем!
— Я оставлю письмо для мамы.
— Нет уж, золотая, ничего не оставляй. Нам надо так сгинуть, чтобы следа не осталось. Ужо потом, как монашенками сделаемся, ты к ним и придешь, скажешь: «Бог милости послал, спаси вас, Господи». Они-то обрадуются!
— И я им тогда все, все расскажу. Они поймут, что не могла я у тетки оставаться.
— Ну еще бы… Подожди же, я утречком в кладовую заберусь и всего достану. Тебе, значит, штаны, курточку, обеим полушубки, себе найду черненькое платьице, в котором меня сюда привезли… Я знаю, где оно. Коротко, пожалуй, стало? Да ничего, легче идти будет, а потолстеть я ничуточки не потолстела… Я тебя буду Евгешей звать, а ты меня сестрицей. Я уж придумала, что говорить, как до ночлега-то дойдем.
— А где же мы ночевать будем?
— Будем в избы проситься Христовым именем.
В памяти Жени воскресла изба в Пантюхине с ее мухами и тараканами.
— Оля, а тараканы?..
— Чего, тараканы?
— Там в избе много будет тараканов?
— А я почем знаю… Небось, не съедят.
— Лучше ночевать где-нибудь в лесу…
— Ну, уж нет. Волки-то похуже тараканов будут, а мороз-то? И трусиха же ты, где тебе бежать, тараканов боишься!
— Я не боюсь, а противно…
— Надо уж от этого отставать. Ты думаешь, в монастыре тараканов нет? И тараканов, и клопов сколько угодно!
— Какая гадость!
— Оставайся тогда у тетеньки, у нее, видишь, какая чистота! — с сердцем воскликнула Оля.
— Ну, полно, не сердись, давай лучше думать, как пойдем, как все это будет.
— Чего думать. Всего не удумаешь; мало ли, что в дороге бывает. Помолимся Богу да и пойдем. А там уж будь что будет.
Девочки долго толковали, что и как им взять, причем практичная Оля не раз поднимала на смех свою маленькую подругу.
Глава XVIII
Побег
На другой день, пользуясь отсутствием Аглаи Григорьевны, а вместе с нею и всей прислуги, занимавшейся своими делами, Оля перетаскала из кладовой множество одежды и выбрала себе и Жене самое подходящее.
Когда Женя увидела себя в черной куртке и панталонах, она не могла удержаться от смеха: такой она себе показалась маленькой и смешной. Полушубок ей оказался длинен и широк, но Оля уверяла, что это еще лучше, теплее будет. Зимней шапки не оказалось. Вместо нее они выбрали старенький картуз, который прекрасно держался на большом платке Аглаи Григорьевны, завязанном сзади большим узлом.
В этом одеянии, с высокими валенками на ногах, Женя представляла из себя какой-то неуклюжий тюк.
Для себя Оля достала черненькое платье и шапочку, привезенные ею из монастыря, и, повязавшись сверху черным платком, совсем стала похожа на молоденькую монашенку.
Все это девочки запрятали у себя в уголке, и теперь оставалось устроить только котомку, в чем Оля оказалась тоже большой искусницей. Она сшила ее из куска старой клеенки, лежавшей в кладовой, и пришила широкие тесемки, сходившиеся у нее на груди крест-накрест.
В котомку положили две рубашки, простое полотенце, кусочек мыла, хлеба и несколько яиц, похищенных Олей у ключницы. Женя настаивала, что надо взять зубную щетку и порошок, но подруга объявила, что этого нельзя, и сломала даже гребенку, чтобы она имела вид старого обломка.
— А то этак сразу догадаются, что ты не мальчишка, а барышня…
В этих приготовлениях прошло все утро. Девочки готовились к побегу, как к веселой игре, и ни разу не задумались насчет ожидавших их трудностей.
Деньги завернули в несколько тряпочек и положили в самый уголок котомки, причем Оля все горевала, что они не разменяны.
Настоящее издание — третий выпуск «Детей мира». Тридцать пять рассказов писателей двадцати восьми стран найдешь ты в этой книге, тридцать пять расцвеченных самыми разными красками картинок из жизни детей нашей планеты. Для среднего школьного возраста. Сведения о территории и числе жителей приводятся по изданию: «АТЛАС МИРА», Главное Управление геодезии и картографии при Совете Министров СССР. Москва 1969.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.