Так говорил Саддам - [14]

В тоже время известна его высокая оценка «политического гения» Сталина. Он, в частности, полностью разделял его мнение о необходимости контроля за экономикой в политических целях. Для Саддама экономика являлась эффективным средством сплочения народа вокруг режима и укрепления своей собственной позиции.

Надо отметить, что его представление о социализме развивалось в условиях экономического процветания Ирака. Национализация нефтяной промышленности и значительный рост Доходов от нефти при баасистском правлении в 70-х годах привели к накоплению гигантского богатства. Благодаря этому Удалось начать программу широкомасштабного экономического развития, характеризовавшуюся откровенно социалистически-ми чертами. Часть нового богатства шла на повышение заработной платы или расходовалась на субсидии на основные продукты питания. Более того, у высших классов экспроприировали землю без компенсации и раздали ее крестьянам. Начали реализовываться впечатляющие проекты в сфере жилищного строительства, здравоохранения и образования.

Сегодня уже забыли, что некоторые саддамовские социальные проекты вызвали вполне заслуженное восхищение не только у иракцев, но и во всем мире. Так, много инвестиций шло в сферу образования, включая массовую кампанию по ликвидации неграмотности. Бесплатное образование — от детского сада до университета — было введено законом. Немало делалось и для эмансипации женщин, включая законодательство, гарантирующее равную оплату и запрещающее дискриминацию на работе по признаку пола. Пересмотрели и Кодекс законов о семье, затруднивший многоженство и давший женщинам свободу выбора в замужестве и разводе. Женщинам разрешили служить в армии и в партийной милиции (Народной армии).

Следует обратить внимание и на то, что, строя свой социализм, Саддам поощрял развитие частного сектора. Он не был догматиком и всегда и во всем проявлял гибкость, будучи прежде всего реалистом и прагматиком. Основная причина его линии умеренной либерализации была столь же политической, сколь и экономической: национальная буржуазия должна была быть преданной человеку, породившему ее, — Саддаму Хусейну.

В связи с тем, что Саддам обещал народу «не отклоняться от тропы социализма ни сейчас, ни в будущем», ему пришлось объяснять свои экономические новшества и прагматизм: «Арабский социализм труднее и сложнее, чем обычный капитализм и коммунизм. Капитализм защищает полную свободу, не принимая во внимание того, что должны быть исключения, а стало быть, проявляет безразличие к ущербу, который может быть нанесен обществу. Что касается коммунизма, он полагает что не может быть частной собственности. Таким образом, он выбирает временный и легкий путь. Что касается нас, мы имеем социалистический сектор и частный сектор… Наш выбор более сложный, потому что легкое решение не всегда правильное».

Самая красноречивая иллюстрация готовности Саддама изменять свои взгляды и стратегию в угоду утилитарным соображениям — его нефтяная и торговая политика. «Национализированная нефть не должна продаваться тем сторонам, чья доля была национализирована» — убежденно заявлял он. Тем не менее, он согласился продать Франции почти четверть нефти, произведенной уже государственной «Иракской компанией по операциям с нефтью». Ирак заключал выгодные сделки и с эмиссарами, прибывавшими в Багдад из других стран Европы, Латинской Америки, а также Японии и Индии.

Основным двигателем его политики, и вовсе не только в области нефти, было постоянное стремление к получению наибольших выгод. Принципы при этом, понятно, занимали не первое место. Хотя СССР был основным партнером Ирака как в гражданской, так и в военной сфере, Саддам решил разнообразить свои источники вооружения, чтобы избежать пагубной зависимости от Советского Союза. Об этом он прямо сказал Андрею Громыко, не сумевшему скрыть раздражения от следующих слов «наглого арабчонка»: «Мне все равно, откуда поступает мое оружие. Важно то, что оно послужит моим целям». От саддамовской «политики разнообразия» выиграла главным образом Франция, которая стала вторым, после Советского Союза, поставщиком оружия Ираку.

К середине 70-х годов «главный идеолог баасистской иракской революции» потерял желание ввязываться во внешние авантюры и распространять экстремистскую идеологию панарабизма. Он готовился к тому, чтобы занять высший пост в стране, и опасался рискованных мероприятий за границей.

Как и Сталин, отвергший идею «перманентной революции» в пользу политики социализма в одной отдельно взятой стране, Саддам медленно склонялся в сторону баасизма в отдельно взятой арабской стране. Для оправдания своего постепенного отката от панарабизма он доказывал, что только после полной баасизации Ирака станет возможным распространение революции на весь остальной арабский мир. Вот его собственные слова: «Слава арабов зависит от славы Ирака. На протяжении всей истории, как только Ирак становился могущественным и процветающим, такой же становилась и вся арабская нация. Поэтому-то мы стремимся сделать Ирак сильным, прочным, просвещенным и развитым, и поэтому мы ничего не пожалеем, чтобы приумножить его благосостояние и сделать очевидней его славу».