Так это было… - [18]

Долг солдата выполнять приказы.

Мы уже 45 суток в море. Патрулирование по маршруту изнурительно. Управление атомоходом передано Черноморскому флоту, а его штаб не знает возможностей атомных лодок и, ориентируясь на дизельные, даёт нам генеральную скорость на маршруте 2,5 узла. При такой скорости наша лодка водоизмещением в 6 000 тонн не может держать глубину, и мы вынуждены идти минимальной скоростью в 4 узла, при этом, периодически возвращаясь назад, чтобы держать свою точку местонахождения. И всё это от нашей сверхсекретности, когда наш вероятный противник про нас знает всё, а мы это всё скрываем от своих.

Начало «шестидневной войны» застало нас в Адриатическом море. На следующий день мы получили радио, поставившее нас в тупик. Было час ночи 7 июня 1967 года. Нам предписывалось к концу следующих суток достичь побережья Израиля в готовности нанести ракетный удар по Телль-Авиву. Расчёты показали, что наша скорость на переходе должна быть не мене 50 узлов, по тем временам, да и сейчас ещё, скорость фантастическая даже и для атомных судов. Во вторых, у нас была ракетная загрузка против надводных целей, и чтобы этими ракетами стрелять по берегу, нужно было у ракет отсоединить систему самонаведения. А это можно было сделать только в надводном положении. Значит, мы подвергались риску обнаружения. Но приказ есть приказ, и мы приступили к его выполнению всеми доступными средствами. Изменили курс, увеличили скорость….

После совещания старший на борту заместитель командира дивизии подводных лодок капитан 1 ранга Валентин Николаевич Поникаровский (в последствии адмирал, ныне покойный) решил ждать следующего сеанса связи с Москвой. К счастью, наверху разобрались, и через восемь часов, в очередной сеанс связи, мы получили реальный по выполнению новый приказ. Это случай доказывает, что в штабах должны сидеть не случайные люди, а с практическим опытом, что сегодня нелегко выполнить.

Этот случай описан в книге американских авторов «История подводного шпионажа против СССР», в главе «Гонки в Средиземном море» (авторы Шерри Зонтаг и Кристофер Дрю, Москва, 2001 г.).

Так неоднозначно происходило познание атомной энергетики всеми категориями флотского организма. И всё дальнейшее время – до загрузки продовольствия и регенерации, этого нам только и не хватало, с плавбазы «Дмитрий Галкин» – штаб Черноморского флота беспокоил нас радиограммами с требованиями донести: «На сколько у нас осталось питьевой воды и ГСМ?». Они никак не могли взять в толк, что для нас важно было только регенерация и продовольствие, а остальное у нас воспроизводилось. У них в головах был стереотип дизельной подводной лодки.

Мы получили приказ следовать в восточное Средиземноморье с задачей осуществлять слежение за авианосно – ударными соединениями США и НАТО, которые все устремились к берегам Израиля, чтобы морально, а возможно, и более существенно поддержать Израиль. Но наша эскадра тоже не дремала, и это успокаивающе подействовало на них. Меня до сих пор удивляет, что, много говоря о Карибском кризисе 1962 года, когда Мир стоял на грани новой мировой войны, историки забывают, что подобная ситуация существовала и в июне 1967 года, и причиной тогда был Израиль. Видимо, это обстоятельство (Израиль) заставляет забыть этот штрих в истории. Ведь, в этой истории никак нельзя обвинить СССР, в противоправных действиях, а противная сторона никогда не признавала себя виновной.

Не буду описывать не вполне грамотные действия по опознанию встречающего нас эсминца, когда технические средства опознавания так и не выполнили своей роли и, даже, прожектор в непроглядной тьме средиземноморской ночи не дал желаемого результата. И только в ночи, разносящаяся из мегафона «русская речь» позволила определить, что нас встречают свои. Мы последовали в полной темноте за эсминцем, вернее, за его кильватерным огнём. Ни он, ни мы других огней не зажигали – полное затемнение. Ведь шла война, где-то взывал о помощи американский транспорт типа «Либерти», торпедированный израильскими катерами. Обстановка в восточной части Средиземного моря тогда была посерьёзнее, чем даже в последующих конфликтах в Персидском заливе.

И вот перед нами вся в огнях, зажжены даже бортовые люстры, плавбаза, которая должна пополнить нас провиантом и регенерацией, чтобы мы могли и далее выполнять свои задачи. Опять первый вопрос, сколько нам нужно дизельного топлива и питьевой воды? На самой плавбазе питьевой воды в обрез, а приказ штаба гласит – всё отдать нам! Но мы успокаиваем командира и механика, говоря им, что мы можем их даже выручить – дать им тонны две чистейшей, пресной воды. Перед встречей мы наварили полные цистерны и можем продолжить этот процесс. Нам нужны только продовольствие и регенерация.

Всю загрузку нам следует провести за четыре часа. С рассветом мы должны раствориться. Нашу работу под контролем держит ЦКП ВМФ (Центральный командный пункт ВМФ в Москве). Добровольцев искать не надо – добровольцы вся команда, и офицеры в том числе. Кому не хочется подышать свежим воздухом после 45-суточного заточения в стальном корпусе? А потом, когда ещё придётся взглянуть на Средиземное море, хотя и ночью. Остаётся только вахта у механизмов, естественно, с последующей подменой, и начинается погрузка через носовой и кормовой люки. 17 тонн груза через два небольших люка исчезают в чреве субмарины за 3,5 часа.