Таинство любви - [11]

Софи замерла, когда он пощекотал ее губами. Кровь вскипела, и она судорожно вздохнула. Поцелуй Алпина меж тем обретал силу и становился требовательным, и вот его язык завладел ее ртом. Дерзкое вторжение должно было бы напугать или рассердить Софи, но ничего подобного — оно ее воспламенило. Каждое движение языка поднимало в ней новую жаркую волну. Ей не было нужды чувствовать, как твердеет его тело. Она и так знала, что он ее хочет. Желание наполняло его поцелуй, придавало особый вкус его языку. Его желание разжигало ее собственное. Вспыхнувшая в ней страсть кружила голову, манила сладостью, которой ей не хотелось сопротивляться.

— Странное место вы выбрали для ухаживаний, — раздался низкий голос. — Могли бы найти местечко поукромней.

Он оторвался от ее губ, и Софи почувствовала себя растерянной и брошенной. Одним грациозным движением Алпин вскочил, держа ее на руках, и осторожно поставил на ноги. Софи покачнулась, но, заметив, что рядом стоит Эрик, попыталась быстро привести себя в порядок. Она была жестоко разочарована, что их поцелуй закончился, и, более того, вдруг отчаянно захотела остаться наедине с собой; После того как она испытала нечто столь потрясающее, разбередившее ее душу, она нуждалась в покое и одиночестве, чтобы разобраться в собственных чувствах и мыслях. Уйти было бы легко, но нельзя же дать повод думать, что она бежит прочь из-за стыда и смущения.

— Софи упала, я ее поймал, — объяснил Алпин, пристально глядя на Эрика, лишая того возможности спорить.

Эрик выдержал его холодный взгляд, а потом, пожав плечами, поднял опрокинутые стул и табурет.

— Что с мебелью?

— Табурет был на стуле, а леди Софи была на табурете. Я натолкнулся на них на ходу.

— Зачем вам это понадобилось, миледи? — поинтересовался Эрик, но Алпин молча указал кивком куда-то поверх двери. — А, ясно. Ветки рябины.

— Да, — ответила Софи. — Как известно, они защищают от порчи.

— Вы опоздали с этим примерно на четыреста тридцать лет, — пробормотал Алпин, встретив сердитый взгляд Софи. — И где еще вы собирались их развесить?

— Везде, где можно. У меня есть еще кое-какие мысли. Но ведь вы не согласитесь носить амулет или два, не так ли?

— Чтобы греметь ими, как Нелла? Нет. Думаю, не стоит. — Он взглянул на ветви рябины над дверью главного зала. — Кажется, мне и без того придется любоваться вянущей растительностью. Полагаю, это можно счесть колдовством.

— А я считаю их целительными.

Поймав его веселый недоверчивый взгляд, Софи решила, что пора удалиться со сцены.

— Пойду к себе, умоюсь, — пробормотала она, торопливо выскакивая за дверь.

Алпина удивило, как посмотрела на него Нелла, прежде чем последовать за хозяйкой. Покачав головой, он взглянул на Эрика, который, как оказалось, рассматривал его так внимательно, что Алпину сделалось неловко. Не стоило целовать Софи, это было ошибкой. Он поддался слабости. Поделом, что его застали на месте преступления.

— То, что ты видел, было следствием минутного помрачения рассудка, — сказал Алпин прежде, чем Эрик успел заговорить.

— Вы уверены, что ничего более? — спросил слуга.

— Да, и ничего другого тут быть не может. Не для меня такая женщина, как леди Софи Хей. Слишком нежная, слишком милая, слишком исполненная надежд.

— Приправленных изрядной долей колкости, упрямства и страсти.

— Да. Восхитительная смесь, — тихо сказал Алпин, качая головой. — Софи нужны смех, солнце, любовь. Я не могу ей их дать. Она мне нравится — впервые вижу женщину, которая не испытывает передо мной страха и предлагает помощь. Но мне придется отказаться от нее. Когда она поймет, что бессильна мне помочь, она утратит ту наивную веру, которая меня в ней привлекает. Если я попытаюсь ее удержать, она увидит, как я, подобно моим предкам, превращаюсь в чудовище. Может быть, это признак трусости, пусть так, но мне невыносима мысль о том, что я увижу, как она начинает меня бояться. Она будет осыпать меня бранью, видя, что я скорее зверь, чем человек.

— А вдруг она сумеет помочь? — возразил Эрик.

— Нет, мне в это не очень верится, — признался Алпин, ставя стул на место возле стола. — Зато ни на миг не сомневаюсь, что погублю ее. Оставлю подле себя — и мой мрак погасит ее светлый огонек. Не настолько я зверь, чтобы взять этот грех на душу.

— Нелла, я хочу немного побыть одна, — сказала Софи, не давая горничной войти за ней в спальню, которую они делили на двоих.

— Но, миледи… — начала было Нелла.

— Нелла, мне нужно подумать. Дай мне посидеть спокойно минуту-другую, а потом приходи, поможешь переодеться к обеду в главном зале.

— Это оттого, что лэрд повалил вас на пол и попытался силой вами овладеть?

— На самом деле я просто упала и сбила его с ног. А потом он меня поцеловал. Вот и все. Теперь иди, Нелла. Прошу тебя. Все хорошо.

Как только за горничной закрылась дверь, Софи бросилась ничком на кровать. Она знала — ее тянет к лэрду с той самой минуты, как она его увидела. Теперь, когда он поцеловал ее всего один раз, ей открылось, что ее чувство намного сильнее простого интереса к этому загадочному, несчастному и прекрасному мужчине. Она его полюбила. Она полюбила человека, который не терпел солнечного света, ел сырое мясо и голыми руками мог разорвать врага на куски. Софи поразилась, как судьба безошибочно выбрала для нее именно того, кто неминуемо поведет ее тропой несчастья, протоптанной ее предшественницами, женщинами из рода Голтов.