Таинственный труп - [62]

— Тысяча благодарностей, милейшая Полетта. Что я могу для тебя сделать, чтобы тебе было еще приятней со мной распрощаться?

— А припугни-ка ты моего молодца. Может, это его смягчит…

— Зови его.

— Симон!

Появился Симон, одетый в форму французской гвардии.

— Сударь, — произнес Николя, смерив его надменным взором, — вас удостаивает разговором комиссар Шатле.

— Можешь мне поверить, — с усмешкой добавила Полетта, — не просто комиссар, а самый хитроумный!

— Если мне доведется узнать, что моей доброй приятельнице Полетте по вашей вине причинен вред, я немедленно доложу об этом маршалу Бирону, почтившему меня своей дружбой. Ваш слуга, сударь!

И он величественно прошествовал мимо ошеломленного пристыженного гвардейца, успев заметить на торжествующем лице Полетты выражение удовлетворенной мести.

Глава VII АНАМОРФОЗ

Уверен:

Егерь рвется на охоту,

Слепой мечтает

Видеть краски неба и земли…

Жак Гревен

Предписав кучеру следовать за ним по пятам, Николя пешком отправился на улицу Руаяль. Как всегда, ходьба укрепляла его дух и способствовала ясности ума. Помог ли возврат к прошлому пониманию загадок дня сегодняшнего? В этом квартале все напоминало ему о вехах в его жизни. «Коронованный дельфин», площадь Людовика XV, особняк Сен-Флорантен… каждый из этих уголков оставил в его душе неизгладимую отметину. Подняв глаза, он увидел террасу посольского особняка, украшенную орнаментом в виде военных доспехов; стоя на этой террасе, он стал свидетелем катастрофы 1770 года, когда во время фейерверка в часть свадьбы дофина случился пожар.

Он думал о Полетте. Как она дошла до такой жизни? Почему она не вернулась в мирное пристанище в Медоне, где у нее был свой кусок земли? Увы, судьба вновь заманила ее на прежнюю наклонную плоскость; последствия же предугадать несложно: разорение и богадельня. Постаравшись выбросить из головы удручавшую его мысль, он стал размышлять о том, как реагировала сводница на упоминание о Сатин. Он достаточно хорошо знал ее, чтобы не заметить, как она задрожала, и окончательно проникся уверенностью, что сводница видела Антуанетту или получила от нее какое-то известие. Впрочем, это ничего не значило, так как он пока не мог понять, какую в точности роль играла мать Луи в темных махинациях англичан в Париже. Он хотел бы ошибиться и от всей души надеялся, что ей удалось не угодить в сети лорда Эшбьюри, начальника английской разведки.

Он никак не мог забыть об унижении Полетты, и, вновь переживая его, у него становилось горько на душе. Хлыщ-гвардеец появился в жизни сводницы в самое тяжелое для нее время. По долгу службы он прекрасно знал, что жизнь в столице королевства подталкивает простого солдата к распутству. Каков бы ни был престиж мундира, французские гвардейцы никогда не шиковали, а потому многие начинали искать различные пути и способы для выживания и поправления своего материального положения. Самые соблазнительные и самые удачливые предлагали себя в качестве друга сердца статисткам из Оперы, находившимся на содержании, излишки коего они с удовольствием проматывали. Другие, менее удачливые, мошенничали по мелочам, вынюхивая удачный случай. Этих трутней особенно влекли дамы пожилого возраста.

Самое загадочное заключалось в том, что Полетта, великий знаток такого рода историй, позволила охмурить себя и превратилась в жертву одного из гарнизонных любителей поживиться за чужой счет. Поднимаясь по улице Сен-Флорантен, Николя вздохнул: наиболее отчаявшиеся солдаты тайно просили милостыню, а некоторые, утонув в долгах, кончали счеты с жизнью. Записи квартальных комиссаров пестрели сообщениями подобного рода.

Он надеялся, что сведения о Киске, полученные от Полетты, позволят найти ее и узнать, что на самом деле произошло в доме Лавале. Прежде чем сбежать, девица наверняка успела заметить нападавших, а главное, верзилу в синем плаще, о котором упомянула привратница в доме Лавале.

Добравшись до улицы Сент-Оноре, он направился в модную лавку Розы Бертен. Двигаясь вдоль фасада монастыря фельянтинцев, он, как всегда, полюбовался его порталом, украшенным барельефом Генриха III, принимающего депутацию монахов-основателей монастыря. В прошлом здесь выстраивалась длинная очередь к хирургу; назвавшись именем покровителя своего искусства, он успешно принимал страждущих. Сей Косма прославился как чудесный окулист, но главной его заслугой почитали дробление камней и выведение песка из мочевого пузыря. Со времен Амбруаза Паре не было такой легкой, как у него, руки, способной вытащить, вырезать или раздробить убийственные камни.

Не довольствуясь лечением и исцелением высокопоставленных клиентов, он часто оказывал помощь бесплатно, словно святой бессребреник, любому, кто приходил к нему с жалобой на камни в почках, и его стали почитать воплощением былых чудотворцев. Брат Косма делал свою выгоду, а монастырский аптекарь пользовался его щедротами. Он поставил дело на широкую ногу, превратив свой дом в место, куда приходили не только страждущие парижане, но и иностранцы. Богатые способствовали процветанию его дела, а бедные предоставляли ему возможность набивать руку и совершенствоваться в своем искусстве.