Таинственный свет луны - [7]

Джейсон обнял дочь за плечи:

— Не надо, Магдалена, не смотри туда.

Но она посмотрела.

О Господи!

Тела на полу не было.

Ни тела, ни крови, ни головы. Там, где только что лежал труп ее возлюбленного, пол потемнел и обуглился, а на нем лежала куча пепла, напоминавшая по форме крылатое мистическое существо.

Магдалена снова закричала.

Потом ее крик оборвался, и окружающий мир исчез.

— Магдалена умерла. Теперь она станет одним из чудовищ тьмы, — заявил Гудвин.

— Она спит! — возразил Джейсон.

— Смертным сном.

— Она спит! — твердо сказал Роберт Кеннеди.

— Магдалена спит, и она жива. Она мое дитя, моя кровь и плоть, и я исцелю ее!

Джейсон Монтгомери взял тело дочери на руки и направился к выходу. Удалившись от зловещего дома, белые стены которого казались окрашенными кровью, он споткнулся и едва не упал. Обретя равновесие, Джейсон понес дочь дальше.

Вдруг он понял, что алый луч, принятый им за отблеск лунного света, — первый луч рассвета. Ночь кончилась, начинался день.

Джейсон устремился к дожидавшемуся его экипажу.

Магдалена находилась в странном, ледяном царстве тьмы. Она знала, что ей необходимо противостоять царившей вокруг непроглядной тьме и вселенскому холоду. К Магдалене взывали какие-то люди, но их голоса были от нее далеко-далеко — на другом конце света. Где-то с краю окружавшего ее черного пространства пробивалась узкая полоска света, но как Магдалена ни старалась до нее дотянуться, ей это не удавалось.

Вдруг она поняла, что кто-то держит ее, и едва не расплакалась: так вот почему ей не удается добраться до светлого луча спасения! «Отпусти меня!» — попросила она того, кто ее держал. Но призыв Магдалены никто не услышал, и он прозвучал в обступившей ее тьме как глас вопиющего в пустыне.

Испытала она и новое, странное, ощущение. Сначала ей казалось, что избавиться от пронизывающего холода невозможно, но потом Магдалена ощутила легчайшее дуновение тепла, которое вступило в единоборство с пробиравшим ее до костей вселенским холодом. Теперь даже тьма не казалась девушке такой однородной, как прежде: кое-где бархатная непроницаемая чернота нарушалась вкраплениями разных оттенков серого цвета.

Интересно, что происходит со временем?

Его ход был почти незаметен…

Перед ней унылой чередой проходили то более светлые, то более темные пятна, и Магдалена предполагала, что это, возможно, чередование светлого и темного времени суток.

Наконец она осознала, что рядом с ней находится отец. Он давал дочери какую-то теплую жидкость, согревающую горло, пищевод и желудок. Этот первый контакт Магдалены с реальностью ослабил хватку державшего ее в плену черного ирреального мира.

После этого Магдалена стала ощущать ход времени уже более отчетливо. В нее стали вливаться силы. Она научилась отличать на ощупь твердую гладкую поверхность фарфоровой чашки от теплой грубоватой кожи отца — он касался ее рукой.

Скоро Магдалена поняла, что лежит в своей постели. Это доставило ей удовольствие — такое же, как созерцание неяркого света горевшей у ее изголовья свечи. Она продолжала пить снадобье, которое давал ей отец, не понимая хорошенько, что именно пьет. Магдалена знала только, что эта жидкость избавляет ее от холода и прибавляет сил. Потом она окрепла настолько, что у нее начало пробуждаться любопытство.

— Что это? — шепотом спросила она отца. — Что я все время пью?

— Кровь, — спокойно ответил Джейсон.

Магдалена зарылась лицом в подушку и заплакала, но без слез, поскольку они не приходили.

— Ради Господа, скажи: зачем ты поишь меня кровью? — прошептала она.

— Во имя любви к своему ребенку, — отозвался Джейсон. — Но помолчи — тебе вредно разговаривать. Лучше поспи.

Послушно закрыв глаза, Магдалена почувствовала себя несчастной. Чем так жить, лучше было умереть.

Тем не менее, повинуясь отцу, она скоро уснула.

Джейсон поднялся со стула и подоткнул одеяло: более всего дочь нуждалась в тепле.

Спустившись в гостиную, где его дожидались друзья, он подошел к стоявшему у камина столу. Поглядев на приятелей, Джейсон сказал:

— Полагаю, жить она будет. — Потом нерешительно добавил: — Насколько я понимаю, Магдалена ждет ребенка.

Глава 1

— О Господи! — вскричал Джек Делони, отворачиваясь от трупа. Руки у него дрожали, а лицо приобрело зеленоватый оттенок. У Джека, полицейского двадцати пяти лет от роду, были карие глаза и соломенные, с рыжеватым отливом волосы.

— Занимайтесь трупом, ребята, а мы с Джеком немного потолкуем, — сказал напарник молодого полицейского, заботливо поддерживая его под руку.

— Ну ты как? Жить будешь? — понизив голос, спросил напарник Джека, отводя его в сторону.

Безвольно опираясь о плечо Шона, Джек молчал. Шон, полицейский лет около сорока, был на два дюйма выше Джека. Он отличался могучим сложением, иссиня-черными волосами и пронзительными синими глазами. Шон отлично владел собой, а от негативных эмоций избавлялся в гимнастическом зале.

Наконец Джек глубоко вздохнул и благодарно посмотрел на Шона. Парни, конечно же, не упустят случая позубоскалить над ним, Джеком, но, зная, что ему покровительствует Шон, особенно распускать языки не станут.

— Я вроде в норме, — ответил Джек.