Таинственный пасьянс - [5]

О папашке можно сказать что угодно, но я никогда не замечал, чтобы с ним было скучно беседовать. Он не ограничивается своим ремеслом смазчика. Будь на то моя воля, он бы уже давно получал от государства жалованье как философ. Он сам сказал мне однажды что-то в этом роде. У нас есть много разных департаментов, сказал он. Но нет департамента философии. Даже большие страны считают, что вполне могут обойтись без него.

С такой наследственностью я иногда пробую принимать участие в философских беседах, которые папашка ведёт, когда не говорит о маме.

— Хотя космос и огромен, это ещё не означает, что наша планета — горошина, — сказал я ему.

Он пожал плечами, бросил окурок на землю и закурил новую сигарету. Вообще-то, когда он размышлял о жизни и звёздах, его обычно мало интересовало мнение других людей. Для этого он слишком хорошо знал, что думает он сам. Вместо ответа он сказал:

— Откуда же тогда, чёрт подери, мы взялись, Ханс Томас? Ты когда-нибудь задумывался об этом?

Конечно задумывался, и не раз, но я знал, что он, собственно, не ждёт от меня никакого ответа.

Поэтому я позволил ему развивать дальше свою мысль. Мы с папашкой так хорошо знаем друг друга, что я уже давно понял, когда лучше промолчать.

— Знаешь, что однажды сказала бабушка? Она сказала, что вычитала в Библии, будто Бог сидит на небесах и смеётся над людьми, которые не верят в Него.

— Почему? — спросил я — всегда легче спрашивать, чем отвечать.

— Сейчас объясню, — начал он. — Если существует Бог, который нас создал, значит, мы в его глазах нечто искусственное. Мы чешем языком, ссоримся и воюем. Бросаем друг друга и умираем. Ты меня понимаешь? Мы чертовски хитры, изобрели атомную бомбу и летаем на Луну. Но никто из нас не задаёт себе вопроса, откуда мы взялись. Мы просто живём, и всё.

— И Бог смеётся над нами?

— Вот именно! Если бы мы изобрели искусственного человека и этот искусственный человек принялся рассуждать о курсе на бирже или о скачках на ипподроме, не задумываясь над самым простым и важным вопросом, откуда он взялся, мы бы просто сдохли от смеха.

Он засмеялся как раз таким смехом, а потом продолжал:

— Людям следует лучше понять Библию, сынок. После того как Бог создал Адама и Еву, Он стал ходить по саду и шпионить за ними. Буквально говоря. Он прятался за кустами и деревьями и следил за всем, что они делают. Понимаешь? Он не мог оторвать от них глаз, так Его занимали созданные Им существа. Я не упрекаю Его. Нет, я хорошо Его понимаю.

На этом папашка погасил сигарету, и перекур был окончен. Я подумал, что, несмотря ни на что, я очень счастливый мальчик, потому что мне предстояло присутствовать на тридцати или сорока таких перекурах до того, как мы доедем до Греции.

В машине я достал лупу, которую мне подарил таинственный карлик. Я решил использовать её для более глубокого изучения природы. Если я лягу на землю и буду долго-долго смотреть на муравья или на цветок, я, может быть, проникну в какие-нибудь её тайны. И тогда я подарю папашке на Рождество немного душевного покоя.

Мы все поднимались и поднимались и никак не могли доехать до Дорфа.

— Ханс Томас, ты, кажется, заснул? — спросил папашка после долгого молчания, и я бы, конечно, заснул в ту минуту, когда он задал свой вопрос, если бы он его не задал.

Чтобы не лгать, я ответил "нет", и сон окончательно покинул меня.

— Видишь ли, — сказал папашка, — я начинаю подозревать, что тот карлик просто обманул нас.

— Ты не веришь, что он нашёл лупу в желудке косули? — пробормотал я.

— Ты устал, Ханс Томас. Я имел в виду дорогу. Зачем ему понадобилось посылать нас в эту пустынную местность? Шоссе тоже проходит через Альпы. Мы проехали уже четыре мили, и нам не попалось ни одного человеческого жилья, я уже не говорю, когда мы в последний раз видели место, где можно было бы переночевать.

Я действительно так устал, что был не в силах ему ответить. И думал только о том, что, наверное, поставил мировой рекорд по любви к отцу. Он не должен был быть смазчиком. Ему следовало позволить размышлять вместе с ангелами о тайнах жизни. Папашка внушил мне, что небесные ангелы гораздо умнее людей. Конечно, они не такие умные, как Бог, но они, не задумываясь, способны понять всё, что понимают люди.

— Какого чёрта он отправил нас в Дорф? — продолжал папашка. — С таким же успехом он мог послать нас в деревню, где живут карлики.

Это было последнее, что я услышал перед тем, как заснул. Мне приснилась деревня, где было много-много карликов. Все они были очень добрые. Они несли всякий вздор, перебивая друг друга, но никто из них не мог ответить на вопрос, в какой части света они находятся или откуда попали сюда.

Смутно помню, как папашка вынул меня из машины и отнёс в кровать. Воздух тут странно благоухал мёдом. И женский голос сказал:

— Да-да. Aber natürlich, mein Herr[2].

ТРОЙКА ПИК …разве не странно украшать камнями поляну в лесу так далеко от людей…

Когда я утром проснулся, я понял, что мы всё-таки доехали до Дорфа. Папашка спал в постели рядом со мной. Было уже больше восьми, но я понял, что ему надо поспать ещё немного. Как бы поздно он ни ложился, он имел обыкновение выпить перед сном рюмочку. Сам он называл это "рюмочкой". Но я-то знал, что эти рюмочки бывали порой отнюдь не маленькими. К тому же их могло быть довольно много.