Таинственная Каффа - [41]

Переводчики, находившиеся в караване каффичо, знали людей этого типа; это — рассказывали они — древнейшие обитатели Каффских гор. Назывались они мандшо, и область их расселения была обширна. Миндшо первый столкнулся с ними, и большинство мандшо бежало сюда, в высокогорные леса Отта. Этот рассказ совпадал со сказаниями древности, которые поведал исследователю придворный певец Гаки Шерочо.

Каффичо не считали мандшо равными себе. Мандшо были и оставались в течение веков слугами каффичо. Они были и оставались нечистыми, рабами; многих из них оскопили и использовали на самых грязных работах.

Хотя Биберу посчастливилось еще раз приблизиться к группе мандшо, он не смог узнать от них ничего существенного, несмотря на доброжелательные уговоры. Условия жизни мандшо необычайно просты. Они не живут, как каффичо, в прочных домах. Яма, вырытая в лесу и искусно прикрытая листвой и высохшей травой, — вот и все. Одну из таких ям Бибер открыл случайно, однако, к сожалению, она оказалась брошенной обитателями. Мандшо — кочевники, они постоянно кочуют по джунглям гор Отта. Наряду с ямными жилищами мандшо сооружают временные жилища на толстых сучьях деревьев.

Несмотря на длительное сосуществование с культурными каффичо, мандшо остались примитивным древним народом.

Караван вышел на берег большого озера. В непосредственной близости от него Бибер открыл другое. Названий у них не было. Каффичо называли оба озера, которые где-то сообщались, «вармо», что значит «вода» или «озеро». Так как ничего другого нельзя было установить, одно из них было названо озером Милиуса, а другое — озером Бибера. Их положение Бибер точно нанес на карту Каффы. Здесь, на берегу озера, выпал, наконец, Милиусу случай поохотиться на бегемота. Это такое же волнующее событие, как и охота на слонов. Бибер фотографировал, находясь в непосредственной близости к Милиусу. Бибер вообще добросовестный хроникер экспедиции. Каждый вечер он записывает и зарисовывает все события минувшего дня.

Однажды ночью сквозь монотонное шуршание дождя Бибер слышит глухое пение: погребальный плач каффичо по одному из близких. Таинственно и зловеще звучат эти протяжные напевы; удары барабана смешиваются со стонущими звуками рогов.

Рано утром, несмотря на непрекращающийся дождь, Бибер отправляется на звуки погребального плача в расположенный поблизости дом. Со стропил свешивается шама, огромное белое покрывало, которое носил умерший. Перед домом из жердей построен шатер, в котором кругом сидят обнаженные до бедер женщины, в то время как мужчины тесной группой с запевалой впереди ходят взад и вперед, сопровождая отчаянными воплями звуки своих инструментов. Почти все они остригли волосы, за исключением маленького хохолка на затылке, и обнажены до пояса. Лица мужчин, женщин и детей, их спины и плечи измазаны кровью: в знак глубокого траура они расцарапали себе кожу колючками. Старый погребальный обряд сохранился здесь до сегодняшнего дня. Приход Бибера не нарушил траурной церемонии, каффичо, казалось, сочли посещение чужих людей за особую честь и спокойно позволили себя сфотографировать. Затем обряд продолжался.

Часто над горными вершинами раздавались звуки длинных пастушьих рогов, похожих на свирели.

Путь каравана Бел вперед через зеленые заросли и гряды холмов, разделенные ручьем, к реке Зиггина. Бурная река высоко поднялась, и переправа казалась невозможной. Только двое носильщиков едва осмеливаются ступить в воду; тогда Бибер подает пример и начинает переправу. Гэбре Мариам, его верный слуга-негр, следует за ним. Желтый поток выносит обоих на берег. После трех часов труда грузы и мулы переправлены. Люди и животные совершенно измучены.

Когда экспедиция вышла к притоку Годжеба, названия которого нельзя было установить, Бибер занес его положение на карту; он и Милиус решили назвать этот приток в честь жены Бибера рекою Берты.

В эти дождливые дни пути, когда они приблизились к границе Каффы, вопрос о вьючных животных неожиданно становится вопросом жизни и смерти экспедиции. Два мула пали, а предстоит еще тяжелейший отрезок пути. Ни одно из оставшихся животных не было вполне здоровым. Некоторые имеют ужасный вид: они гниют заживо. Ко всему прочему дождь и не думает перестать. Это рок. Бибер видит цель своих мечтаний Каффу все время в сетке дождя и тумана. После многих дней похода экспедиция снова пересекает Годжеб, границу страны. С тихой грустью расстается Бибер с Каффой. Точно прощаясь, рассеялся туман, и последние солнечные лучи пронизали облака. Покрытая зарослями кофе от Дуллы до далекой Тшатто, предстала Каффа его глазам. В зареве заката вдали он увидел горы Бутто, освобожденные от облаков.

Несмотря ни на что, Бибер удовлетворен результатами экспедиции. Он — первый белый исследователь, получивший право проникнуть в эту страну[57], изучить ее историю, описать ее язык[58]. Ему удалось спасти важнейшие для науки сведения после гибели Каффского государства и его культуры.

«Месяц продолжалось наше пребывание в Каффе. То, что можно было собрать об обычаях и нравах этого народа, об его истории, я взял с собой, дабы спасти от забвения эту своеобразную погибшую культуру. И сама Каффа, с ее темными лесистыми горами, шумящими реками, опустевшими пограничными укреплениями и жалкими остатками царских дворцов, со все канувшим в вечность царственным великолепием, будет жить в моих воспоминаниях. Тайная тоска снова потянет меня сюда, в сказочные дали…»