Таганай - [130]

Он открыл глаза. На фоне все такого же, затянутого плотной серой пеленой неба, проплывали мохнатые заснеженные лапы елей. Колямбо ощущал, что лежит на чем-то мягком и плавно перемещается в пространстве. Он чуть приподнял голову и посмотрел вперед. Держа в руках веревку, перед ним шагал человек, одетый в черный длинный балахон, полы которого тащились прямо по сугробам. Сверху одежда неизвестного венчалась объемным капюшоном, накинутым на голову. Веревка в руках человека крепилась к какой-то штуке в ногах Колямбо. Было похоже, что его везут на чем-то, напоминающем сани.

Все это выглядело очень странно. Еще недавно он был посреди кольца мертвых туристов, а теперь его везли по чаще леса на санках. Колямбо пришла мысль, что он все же спит. Или возможно вообще умер, так как неизвестный в черном балахоне с глубоким капюшоном очень сильно смахивал со спины на проводника в иной мир.

Было бы любопытно взглянуть на лицо этого нового спутника. Если оно мертвенно белое, то все ясно. Если просто белое, но с диким безумным оскалом и не в меру красными глазами, тогда похуже.

Колямбо запрокинул голову назад. Пока что он был слишком слаб и мог руководить только движениями головы. Сзади шел еще один в аналогичном длинном балахоне и тоже в капюшоне, надвинутом прямо на глаза. Было видно только рот и подбородок. Колямбо всмотрелся в эти детали лица, сфокусировав свой взгляд настолько, насколько это было возможно сделать не протертыми от слизи глазами. Ни рот, ни подбородок не выглядели враждебными. Наоборот, Колямбо показалось, что такие черты лица характерны для спокойных уравновешенных людей.

Судя по движению капюшона позадиидущего, он заметил, что Колямбо очнулся. Человек тут же легонько свистнул. И их небольшая процессия встала. Первый в балахоне обернулся к саням. Его подбородок был на удивление похож на подбородок товарища сзади. Либо они братья, либо все подбородки, лишенные прочих черт лица максимально похожи, подумал Колямбо, и решил, что пора бы пообщаться с его новыми знакомыми. И хотя слабость его не отпускала, он вообще практически не чувствовал своих конечностей, Колямбо открыл рот и постарался, как можно четче, заплетающимся языком, выговорить свой вопрос:

– Вы и-и-и, кто-о-о?

Первый в балахоне сделал два решительных шага к Колямбо и приложил указательный палец к своему рту. Кожа неизвестного не казалась мертвенно белой, что было хорошим признаком.

Поняв смысл жеста, Колямбо не стал делать вторую попытку спросить у своих провожатых, кто они. К первому в балахоне, присоединился позадиидущий. Вблизи его кожа также не выглядела отталкивающей. У обоих был нормальный здоровый цвет лица. Любой врач в любой поликлинике был бы доволен такими цветами. Позадиидущий полез рукой под свою одежду. Колямбо, наконец, вспомнил, кто обычно носит подобный гардероб. Их носят либо старообрядцы, либо священники, особенно католические монахи. Правда, их сутаны выглядят чуть-чуть иначе. Но обозвать этих двоих монахами было как-то прикольней.

«Неплохо, меня везут католические монахи в черных сутанах! Я готов, где здесь у вас Рай?!»

Позадиидущий достал какой-то сосуд, сделанный из бересты, вывернул из него деревянную пробку, и протянул сосуд первому. Колямбо разглядел, что под излишне длинными рукавами его новых знакомых скрывались также вполне человеческие руки. Беглый осмотр показал наличие пяти пальцев на руках каждого из них. Итак, человеческий фактор подтверждался. Он хотел встретить людей, и вот он их встретил.

Первый в плаще взболтал содержимое сосуда, присел рядом с Колямбо и подставил горлышко прямо к его рту. Из сосуда пахло чем-то странным, это была явно не дистиллированная вода.

«А вот и зелье для облегчения страданий!»

– Что-о-о эт-т-т-о? – полупромычал полупрошептал Колямбо.

Но вместо ответа человек в плаще снова поднес к губам указательный палец.

Однако пить всякую непонятную дрянь, полученную от незнакомых людей, Колямбо запрещали еще в детстве. Поэтому он решил подняться с саней, взять сосуд в руки и как-то более внятным путем прояснить ситуацию. Он собрал в кулак все свои силы и напрягся, пытаясь привстать. И тут он понял, что связан. Колямбо четко ощутил, что его привязали к саням в районе ступней, каждого из запястий на руках, и кажется в районе пояса. Колямбо сделал еще пару усилий, что не оказалось незамеченным неизвестными в балахонах, но выражение их ртов и подбородков никак не изменилось. Колямбо вопросительно и с опаской поглядел на первого монаха. Дескать, что это значит?

Было ощущение, что оба его провожатых каким-то образом видят сквозь материю своих капюшонов. В ответ на немой вопрос связанного Колямбо, первый только поближе пододвинул горлышко сосуда к его рту. Колямбо будто не заставляли, а лишь настоятельно рекомендовали воспользоваться пахучим зельем. Оба монаха, не шевелясь и не производя ни единого звука, терпеливо ждали, когда он сам откроет рот, и ему вольют туда жидкость. Эта молчаливая сцена продолжалась около минуты. Содержимое сосуда и вправду плохо пахло. Колямбо связали и куда-то везли. Все это не внушало большого доверия к этим двум неизвестным людям. Но что было еще более странно, от них не веяло угрозой. И Колямбо постепенно стал склоняться к идее, что выпить жидкость – далеко не самое плохое решение. Тем более, что похоже эти парни не отстанут, пока он не приложится к их берестяному кубку.