Таганай - [103]

Все затихли.

Шакулин же стал размышлять, что же это за компания такая. Какие цели преследуют эти трое? В первый раз они его зазвали и стали рассказывать о неких голосах на Таганае. Зачем? Да для того, чтобы Моляке достался важный свидетель нападения. Как им кажется, оборотня. Про самого оборотня и про леших, не было ни одного предложения.

Сейчас выясняется, что натуралисты были в курсе существования в этом районе неизвестного отряда животных (леших в простонародье) и ничего ранее об этом не сказали. А Глазьев нынче крайне раздражен, что доступ к массивам Таганая запрещен и что будет проходить операция. Похоже, у него есть какой-то интерес. Вопрос, какой?

– Вы просили нас встретиться с вами, – решил прервать неудобную паузу Нестеров. – Вы что-то хотели узнать, Сергей? Или вас интересовал мой рисунок лешего?

Шакулин вернулся от своих размышлений.

– Да, у меня вопросы скорее природного или даже ландшафтного характера.

– Вот как! – с удивлением заметил Анодин, главный спец по этой части.

Глазьев, чуть прищурившись, улыбнулся краешком рта. Но Шакулин этого не видел.

– У вас была подробная топографическая карта местности, – обратился лейтенант к директору музея.

– Да-да. – Нестеров встал, подошел к книжной стенке, залез в один из ее шкафчиков, и извлек оттуда большой рулон карты.

Пока Нестеров возился с картой, Шакулин размышлял, что возможно сегодня какая-нибудь магнитная буря. Отсюда усталость Нестерова с Анодиным, и раздражительность Глазьева.

Большая простыня топографической карты была расстелена на столе, все обступили ее с разных сторон, как будто в первый раз увидели.

– Я хотел поинтересоваться у всех вас на счет нескольких мест, – Шакулин обвел рукой на карте территорию Таганая. – Просто, товарищи, я не часто бывал в долине, а на сами горы никогда не залезал. По карте теперь ориентируюсь хорошо. Думаю, на местности тоже все правильно пойму. Мне нужна информация о топографии конкретных районов.

– Что вас интересует? – спросил Анодин.

– Ну, начнем, к примеру, с этого района. – Шакулин нарисовал пальцем окружность на восточном склоне Монблана.

Губы Глазьева тронула ухмылка, что не осталось не замеченным лейтенантом.

– Местность весьма примечательная, – Борис Петрович чуть отошел от стола. – Монблан, сам по себе, скалистая сопка. Местами утыкан, главным образом, лиственницами. Но взобраться на него можно без проблем. Вокруг самой горы, с той стороны, где вы показали, плотный пихтовый лес, на юге переходящий в смешанный березово-пихтовый. Чаща темноватая, пихты в отличие от сосен имеют живые ветки почти по всему стволу. В сосняках живыми остаются только кроны деревьев. В пихтовом лесу темно, пахнет смолой, кустарников почти нет. Район, что вы показали, прямо скажем, не самый людный. Дальше лес переходит в Киалимскую падь, болото. Оттуда наш Киалим вытекает. Прямо в лесу начало берет. Сначала небольшой ручеек, а потом все больше и больше. Красивая такая речка, прямо посреди леса. Над водой нависают деревья, очень красиво! Но вокруг чащоба приличная, труднопроходимая.

– А открытые пространства есть? – стал уточнять Шакулин. – Может поляны какие, достаточно обширные?

– Болото, вот где открытое пространство, – вставил свое слово Глазьев. – Только на болоте нет особых зарослей.

– Пожалуй, да, – чуть подумав, подтвердил Анодин. – В том лесу поляны редки.

– Хорошо, мне все ясно, – отреагировал Шакулин и что-то черканул себе в тетрадку. – А как насчет вот этого района? – теперь он показал на местность вдоль западного склона Двуглавой сопки.

– Здесь редколесье, – снова отвечал Анодин, – преимущественно березы. Очень оживленный район, обычно оттуда многие туристы и заходят в долину. Недалеко, так называемая, «Верхняя тропа». Ведет она к святому источнику. Сейчас все чаще белым ключом его называют. Вода в нем и вправду белая, чистая-чистая.

Шакулин заметил, что Анодина постоянно тянет куда-то чуть в сторону от тех мест, что интересуют лейтенанта, и он начинает рассказывать о каких-то красивых и примечательных особенностях. Сразу видно натуралист, романтик природы.

– Ни там, ни у Монблана вы его не накроете! – прозвучал бас Глазьева. Охотник встал из-за стола и сложил руки на груди, глядя прямо в глаза Шакулину. – На Тесьме он появлялся редко. Его основные пути всегда находились где-то в районе между Монбланом и Ицылом, или недалеко от Терентьихи.

Изменение характера разговора было очень резким.

– Вы ищите оборотня, – Глазьев выразительно щелкнул пальцем по столу. Но если вы хотите, чтобы встреча закончилась для вас положительным исходом, вам нужно самое открытое место. Лес – его территория. Вполне вероятно, что там он вас прикончит всех.

Последнее было сказано даже с некой жестокостью, у Шакулина аж мурашки вдруг поползли по спине.

– Мой дед рассказывал, когда оборотень снова объявился на Таганае в прошлом веке, рабочие из Киалимских печей, это поселок, где заготовляли угли для комбината, сейчас там только Киалимский кордон остался. Так вот, после нескольких случаев нападений, рабочие решили провести облаву на зверя. Все это закончилось очень плохо, облава ничем не увенчалась. Но четверо человек из лесов так и не вернулись. Одного-таки нашли потом. Было очень похоже, что на него напал медведь. Но медведь никогда не сжирает человека, а у того внутренности были словно сквозь мясорубку пропущены. Хотя не исключаю, что это падальщики могли поработать.