Тафгай. Книга 2 - [60]

— Кого думаешь лучше выпустить против первой пятёрки «Динамо», где Мальцев с Васильевым играют? — Спросил Сева.

— Да я как вы, — улыбнулся я. — Но пока Смагин лечится, сдерживающая пятёрка Свистухина не готова биться против Мальцева и компании.

— Значит, выставим против лучшей пятёрки «Динамо» нашу первую пятёрку Федотова, — удовлетворённо кивнул Сева. — С «Малышом» что делать?

— Пусть в пятёрке Свистухина на несколько смен выходит вместо Доброхотова. Мне пока с Ковиным и Скворцовым проще.

— Ладненько, — кивнул Бобров, записывая для себя очередность замен.

Начало игры, на которую во дворец спорта «Лужники» собралось всего пять тысяч человек, если диктор по стадиону нам не соврал, особой бури эмоций не вызвало. Мы грамотно душили противника в средней зоне. На скамейке запасных «Динамо» ощутимо нервничал тренер Аркадий Чернышёв, который по совместительству ещё являлся главным и самым успешным тренером сборной СССР. Ну, ещё бы Аркадию Иванычу было не волноваться, ведь у москвичей сейчас 5 игр, 3 победы, 1 ничья и 1 поражение и всего 7 очков. У нас, у «Торпедо», 4 победы и 8 очков. Проиграй он, и отставание сильно вырастит. А на трибуне сидят генералы МВД, его непосредственные начальники.

И мы на льду немного суетились, хотелось показать себя перед главным тренером сборной СССР, но из-за чрезмерного желания рос лишь один процент брака. В одной из атак, где-то на десятой минуте, я тоже решил покрасоваться. Дай думаю, удивлю слаломным дриблингом Чернышёва. Ну и удивил. Против нашей тройки в «Динамо» выходили на лёд Шилов, Юрзинов и Репс. Вот я Шилова первым и обвёл, дальше обманул Юрзинова, а потом чувствую, куда-то лечу, а понять — куда не могу? И самое главное чего это меня в небо потянуло, я ведь высоты боюсь? А когда на лёд грохнулся под хохот и свист проснувшихся зрителей, смотрю, Валера Васильев улыбается и ручкой в хоккейной краге так нагло машет. Землячок, мать твою!

— Скворец, в следующей смене, — отдышавшись, сказал я на скамейке запасных, — сейчас это сделаем…

— Да понял я, — подмигнул мне Сашка Скворцов, — я закину шайбу в левое закругление площадки, а дальше посмотрю.

— Точно, отвендеттим товарища Васильева, — кивнул я и тут же за моей спиной вырос Бобров и шепнул:

— Хорошо летаешь, не ожидал.

— Во всём с вас пример беру, Всеволод Михалыч, — улыбнулся я главному тренеру. — Вы же как раз за военных лётчиков играли.

— Кхе, — крякнул Сева. — А голы ты сегодня забивать собираешься?

— Так я ещё и голы должен забивать? — Я сделал большие выпученные глаза. — Что ж вы меня не предупредили раньше, на предматчевой установке, на которую вы не пришли.

На скамейке, все кто там был, давясь от смеху, сразу опустили головы вниз, чтобы не заполиться.

— Кхе, — ещё громче кашлянул Всеволод Михалыч. — Всех касается, голы нужно забивать. Иначе забьют нам.

«Голы вам подавайте товарищ Бобров, — думал я, про себя выскакивая через минуту на лёд. — Перетопчетесь пока Всеволод Михалыч! У меня к Васильеву должище на круглую сумму в конвертируемой валюте».

— Скворец, давай! — Гаркнул я, разгоняюсь, как пригородная электричка.

Сашке, за что его ценю, два раза повторять не надо, башковитый, в мгновение бросил навесом в левое закругление шайбу, к которой первым приехал Валерий Васильев, а я вторым. Но всё же перед самой стыковкой, скорость сбросил, не хватало ещё покалечить лучшего защитника в СССР. Поэтому борта затрещали, но удар выдержали. Народ на трибунах просто подпрыгнул, и забился в экстазе.

«Где Валера? — крутанул я головой, так как меня тоже хорошо тряхнуло. — О, сидит клюшку потерял. Ищет. Ничего клюшка не носки, найдешь!»

— Пас, Тафгай! — Крикнул накатывающий по самому центру на ворота «Динамо» Вова Ковин.

«Пас? Ты мне лучше скажи, где шайба? — я опустил голову, а она родненькая прямо на крюке моей длиннющей клюшки покоится, ждёт команды. — Лети родная!» И резкая кистевая передача пошла автоматически, не глядя, на звук режущего лёд партнёра по тройке нападения. Вратарь москвичей Саша Пашков, попытался своей нестандартной «гитарой» передачу прервать, но промахнулся. Поэтому Ковин с пятака вколотил шайбу в пустые ничем незащищённые ворота.

— Гооол! — Хрипло заголосили игроки с нашей скамейки запасных.

А где-то на зрительских местах я расслышал, как кто-то попытался пропеть, что вместе мы с тобой «Торпедо», но отчаянному болельщику этого сделать до конца не удалось. «Не на ту трибуна сел, бедолага», — подумал я, поздравляя Ковина, Скворцова, Гордеева и Куликова, всю свою вторую пятёрку.

— Всему учить вас надо, — улыбался Бобров, встречая нас на скамейке запасных. — Я же говорю, что голы пора забивать, молодцы — прислушались.

— Сейчас Свистухин ещё банку заколотит, — брякнул я, усаживаясь передохнуть и вытереть полотенцем заливающий лицо пот. — Вы ему только подскажите как.

— Чё сразу Свистухин, только и слышно целыми днями, — обиженно покатил на вбрасывание центральный нападающий третьей пятёрки.

— Николай, я в тебя верю, — Бобров показал хоккеисту знак «Но пасаран», а так же выпустил в первый раз в игре нашего молодого новобранца, Борю Александрова.