Тафгай. Книга 2 - [46]

— Хорошей игры, — кивнул я напоследок и поспешил в раздевалку.

— У нас в ЦСКА режим на первом месте! — Крикнул тренер армейцев радиожурналисту. — Так и запишите! Наглец!

Зато в раздевалке мне стало смешно и всё нервное напряжение куда-то улетучилось. И чёткая ясная мысль, что сегодня непременно победим, полностью завладела моим сознанием.

Но первый период мы начали плохо. Поддавила нас психологически армейская поддержка трибун, которая беспрерывно требовала шайбу, свистела и гнала своих любимцев в атаку. За первые пять минут мы не смогли организовать ни одного внятного контрдействия. Мои «пионеры» тоже сильно переволновались, открывались не туда, пасовали мимо. Да что говорить, даже наша первая пятёрка испугано жалась к своим воротам.

И лишь когда на шестой минуте тройка ЦСКА Михайлов — Петров — Котов, просто разметала в клочья наше оборонительное сочетание Свистухина, и Котов замкнул передачу Михайлова, накатила злость и многие что называется «проснулись».

— Вот так! — Радовался на своей скамейке запасных, громко покрикивая звонким голосом, Анатолий Тарасов. — Ещё забить! Атаковать! Темп! Темп!

— Борисыч, — я подозвал нашего начинающего тренера. — Лучших защитников Астафьева и Фёдорова давай передадим тройке Свистухина. Больно Михайлов с Петровым хороши. Лёша Мишин! А ты возьми себе Ушмакова и Мошкарова. Чуть что поддай им клюшкой по заднице, чтобы ворон не считали! Эй, пионерия, поехали на лёд!

— Так не ваша смена? — Растерялся Чистовский.

— Значит, Тарасову сюрприз будет! — Я перелетел через борт и покатил в центральный круг вбрасывания.

— На входе в зону атаки играем скрест, обязательно «замыкайте дальнюю штангу», — прикрыв рот рукой, сказал я Ковину и Скворцову.

— Доехать бы до этой зоны, — пробормотал Ковин.

— Ты мне ещё тут поплачь! — Я как бы ненароком показал кулак, и встал на точку.

Конечно, мои разговоры, что якобы мы сейчас удивим Тарасова, были элементарной бравадой. Чихал наставник ЦСКА на наши перестановки. Более того весь первый период в третьей тройке у него выходили совсем молодые и незнакомые мне ребята. Вот и сейчас напротив меня встал, какой-то Волчков.

Вбрасывание я выиграл легко, можно сказать играючи. Затем от Куликова получил обратный пас и пока меня не повязали по рукам и ногам в касание переправил шайбу направо на Ковина. Володя сделал обманный финт и выполнил рискованную передачу на левый борт. Скворцов завладел шайбой и ринулся параллельно синей линии ЦСКА. И тут полетел я, бортанув по ходу Волчкова, в открывающийся мне коридор по левому борту.

Пас от Скворцова, выезд на ударную позицию, замах, шлепок мимо ворот и мимо выкатившегося навстречу Третьяка. И шайба точнёхонько низом нашла крюк клюшки Вовки Ковина. В такой ситуации не промахнулся бы даже инвалид.

— Ох! — разочарованно вздохнули трибуны, ведь за воротами зажегся печальный для армейцев красный фонарь.

— Гол! — Заорала в наступившей тишине наша скамейка запасных.

— Блохин! Волченков! Мать вашу! — Перевесившись всем грузным телом через борт, крикнул Тарасов своим защитникам. — Куда, б…ь, смотрите, я вас спрашиваю?!

— Хороший тренер, звонкий, — улыбнулся я, подъехав к Игорю Чистовскому.

— Да, нам молодым до Анатолия Владимировича пока далеко, — заулыбался Игорь Борисович. — Кто следующий на лёд выходит? Ты же всё спутал.

— Если я спутал, я и распутаю, — пробормотал я. — Сейчас мы ещё раз отыграем, а дальше уже смотри по расписанию.

— Шайбу с подачи Ивана Тафгаева номер тридцать, забил Владимир Ковин номер двадцать второй, — без единой эмоции объявил диктор по стадиону, а на электронном табло высветилось: 1: 1.

На первый перерыв мы ушли, уже выигрывая 1: 2. Перед самым свистком Мишин, Федотов и Фролов здорово поймали в средней зоне несчастливое третье звено молодого москвича Волчкова, и затем в быстрой атаке классно разобрались с защитой. Мишин замахнулся, Третьяк выкатился, и уже пустые ворота поразил Федотов. Нужно было слышать, что выдал своим подопечным Анатолий Владимирович. Куда он их только не грозился послать, и на подводную лодку, а на границу с Монголией и даже на Чукотку охранять белых медведей.

В раздевалке же у нас царило полное благодушие. Ребята посмеивались, хвастаясь удачными моментами игры, при этом благополучно забывая про неудачные. Только один Виктор Коноваленко сидел мокрый, как только что из бани и молча смотрел в одну точку перед собой.

— Молодцы, — встал я, отпив половинку кружки горького чая. — Только сейчас Тарасов своих так эмоционально накрутит криками за Родину, за Сталина и за полёт Гагарина, что понесутся они как стадо разозлённых буйволов. В защиту не жаться! Ловить в средней зоне и сразу атака. И ещё. Я же сказал Третьяку не бросать прямыми бросками, даже если очень хочется. Свистухин, это тебя касается.

— Я только попробовать, — пробормотал он, тут же спрятавшись за спины партнёров по звену.

— Правильно, не надо давать ему почувствовать игру, — поддержал меня новый тренер вратарей Саша Котомкин. — Пусть Владик помучается, подёргается.

— И я почти уверен, — сказал Игорь Чистовский, — что во втором периоде Тарасов выпустит Мишакова и Блинова в третью тройку нападения. Лёша Мишин будьте внимательней, вам против них играть.