Тафгай 4 - [43]
— Мужики, — хохотнул Тафгаев. — Смотрите, что пишет отечественная пресса. Статья называется «Волокита». Один чудик отдал плащ для покраски в химчистку. В назначенный день пришёл — закрыто, ещё через день опять закрыто, в субботу прибежал уже сутра. Наверное, перед девушкой хотел пофорсить новенькой вещью. Предъявил квитанцию, а ему выдали плащ типа «Зебра» для новогоднего маскарада. Он, конечно, свою шмотку вернул, и теперь уже ждёт третий месяц. Даже письмо в газету написал, чудило.
— Чё это он — чудило? — Обиделся Коля Свистухин.
— А то, — ответил ему Иван. — Жадность фраера сгубила. Теперь у мужика нет ни плаща, ни денег, которые он отдал за покраску, ни девушки, которую он должен был покорить. А так же вся страна знает, как зовут этого дурака. Вот — сварщик такого-то завода Сорокин.
— Проще нужно быть и девушки к тебе потянутся, — добавил друг Тафгая Боря Александров.
— Так-то да, глупо, — согласился Свистухин. — После пары дождей краска с плаща всё равно слезет.
«Выселяться, — грустно улыбнулся Саша Скворцов. — А меня мандраж колотит, аж зубы стучат. Вдруг я с Викуловым не сыграюсь? Вдруг напортачу? И вылечу из команды в три счёта».
— Чего ржёте? — В раздевалку вошёл Всеволод Бобров, который сейчас в судейскую относил заполненный протокол. — Что за газета? — Спросил он у Тафгая.
— Да вот завалялась у меня в бауле, я её в коньки запихал против влаги, — улыбнулся Иван. — Михалыч, предматчевая установка будет или как обычно, там ваши ворота их нужно защищать, там ворота соперника, в них нужно забрасывать?
— Пошути у меня! — Бобров погрозил кулаком Тафгаеву и вытащил из папки лист бумаги, где была начерчена таблица из четырёх строк и четырёх столбцов. — Нам предстоит в турне провести четыре матча. В строчки я записываю наши пятёрки, сверху в столбцы наших соперников. Пропустит шайбу пятёрка, получит себе минус, забросит — плюс.
— А если будет ничья? — Влез с вопросом Свистухин. — Не нашим и не вашим?
— Тогда пятёрка получит себе знак умножить, — ответил Валера Харламов и весь народ в раздевалке согнулся от хохота и главный тренер Сева Бобров тоже.
— Посмеялись, и хватит, — смахнув слезинку, сказал Всеволод Михалыч. — Первая пятёрка у нас — Тафгаева, вторая — Петрова, третья — Свистухина и четвёртая — Федотова. По результатам таблицы я буду решать — кто поедет в Японию, а кто нет. Нас сейчас двадцать два человека, а нужно на Олимпиаду двадцать.
«Ну, вот — защитника Гордеева отцепят и меня, — тяжело вздохнув, подумал про себя Саша Скворцов. — Но я ещё поборюсь».
— Михалыч, а у меня есть встречное предложение, — встал со своего места Иван Тафгаев. — Оценка по пятёркам не даёт полной и ясной картины обо всех хоккеистах сборной.
— Не умничай Тафгай! — Прикрикнул на Ивана второй тренер Игорь Борисович Чистовский.
«Аха, так Тафгай и послушает, — ухмыльнулся Скворцов. — Он прежнего тренера Прилепского за несколько дней из команды убрал и привёз Всеволода Михалыча. И правильно сделал, сейчас бы ковырялись в самом низу турнирной таблицы и Олимпиаду смотрели бы только по телевизору».
— Умничать не имею привычки, я объясню всё по-простому, как аборигенам из Папуа — Новой Гвинее, на пальцах, — отмахнулся Тафгаев и продолжил. — Для полной картины нужна серьезная статистика. Первое, напротив каждой фамилии должно быть записано, сколько шайб забросил, сколько отдал передач. Причём считаться должны и первая, и вторая передачи, и даже случайные рикошеты. Например, защитник Куликов отдал пас Александрову, Боря пробежал половину площадки и сделал передачу на Мальцева. Саша обвёл вратаря и положил шайбу в пустые ворота. Значит, Куликов получает в графу гол+пас 0+1, Александров тоже 0+1 и Мальцев 1+0. Далее все игроки пятёрки, которые находились на льду, получают себе +1 в графу полезность. И наконец, должно быть подсчитано общее время для каждого хоккеиста, которое он провёл в игре. Да и ещё полезность при заброшенной шайбе в численном большинстве не засчитывается, а вот при пропущенной ставится минус один. И плюс если удалось забросить в меньшинстве.
— И кто же это всё должен считать? — Сева Бобров почесал затылок, оценив общий объём работы.
— Второй тренер больше некому, — усмехнулся Тафгаев, кивнув на Чистовского. — А что касается статистки по пятёркам, то игроки ведь могут переходить из одного звена в другое. Не годится такие расчёты, Михалыч.
«Опять Тафгай умней всех оказался, — подумал Саша Скворцов. — И откуда он только такие идеи берёт? Странно, всё странно, что с ним связано».
***
Первая товарищеская игра в Хельсинки вечером в четверг 20 января с Финляндией началась «весело». Сперва я серьезно поругался со вторым тренером Игорем Чистовским, которому роль статистика показалась ругательной и не достойной его «дворянского» происхождения.
— Кому упёрлась твоя тупая идея? — Шипел недовольно он, когда уже вовсю кипели страсти на льду. — Плюсики и минусики всякие рисовать, я тебе не бухгалтер! Я тренер, мать твою! И без плюсиков ясно кто тащит команду, а кто нет!
— Борисыч отвянь, пожалуйста! — Не выдержал я. — Представь, вся пятёрка работает на одного бомбардира и все передачи делают ему в крюк на чистый лёд под бросок. Он нет, нет, да и забросит. Ему значит все лавры, а остальным что, которые в защите пашут, у бортов шайбу выцарапывают, все косяки за бомбардиром подтирают, им что?
Если вы случайно попадете в прошлое и увидите, что кто-то поёт песни не соответствующие конкретной исторической эпохе, то перед вами 100 % попаданец. Пожалуйста, не стучите на него куда следует, ему и так не просто.
Октябрь 1960 года Никита Хрущёв отстаивая свободу и независимость во всем Мире стучит ботинком на Генеральной Ассамблее ООН. В Москве открыт Университет имени П. Лумумбы. На Украине вместо автомобиля FIAT 600, решают выпустить горбатый "Запорожец" ЗАЗ-965. А главный герой романа пытается внести свою непосильную лепту в развитие СССР.
Музыка, девушки, баскетбол! На дворе 1960 год. Никита Хрущёв провозгласил лозунг: «Догнать и перегнать Америку». Вся спортивная общественность готовится к летним Олимпийским играм в Риме. Творческая интеллигенция опьянённая воздухом свободы, мечтает о великом. Владимир Высоцкий, с которым столкнула судьба главного героя, только что устроился в театр имени Пушкина, где он как не пришей кобыле хвост. А жизнь самого главного героя, Богдана Крутова, висит на волоске. Что принесёт ему ветер неизбежных перемен?
Главный герой невидимой рукой судьбы заброшен из нашего времени в СССР, в 1960 год, в тело 15 летнего парня. Из плюсов, есть верные друзья, кое-какой жизненный опыт, знания и спортивная подготовка. Из минусов, детский дом, никаких связей и полная неопределенность в будущем. От автора: На написание произведения вдохновила работа Сапарова Александра Юрьевича «Вовка-центровой». В данный момент готово 3 части первой книги и 2 части второй.
Работал на заводе простой парень, Иван Тафгаев. Любил, когда было время, ходить на хоккей, где как и все работяги Горьковского автозавода в 1971 году болел за родное "Торпедо". Иногда выпивал с мужиками, прячась от злого мастера, а кто не пьёт? Женщин старался мимо не пропускать, особенно хорошеньких. Хотя в принципе внешность - это понятие философское и растяжимое. Именно так рассуждал Иван, из-за чего в личной жизни был скорее несчастлив, чем наоборот. И вот однажды, по ошибке, в ёмкости, где должен был быть разбавленный спирт в пропорции три к одному, оказалась техническая жидкость.
Жил-был на свете Иван Тафгаев, Играл в хоккей, гонял разгильдяев. Дрался за клуб, лихо бил по воротам, Хоть и в команде прослыл сумасбродом. Правда, у Вани был крупный изъян, Который в мозгах правил местный шаман. Но что-то в заклятье пошло по-иному, Читает Иван теперь Ленина Вову. И бойся «Торпедо» приезжий бугай! Есть в городе Горьком хоккейный тафгай! И треснул мир напополам, парам парам. И льётся кровь, идёт война, тара тара. В хоккее бьются все, не зная полумер, Во славу сборной бесподобной СССР!
Как-то раз, прочитав очередной шедевр Стивена Кинга, и именно — «Салимов Удел», решил что-то в этом духе написать и я. Совсем, видите ли, одолел творческий зуд. Согласитесь — почему бы не попробовать? Попытка, как говорил в свое время Лаврентий Павлович — не пытка! Зуд, как говорится, зудом, но водруг возникла необходимость поиска темы для рассказа. Употребление разного рода галюциногенных и психотропных средств в мои планы не входило, поэтому этот вопрос нужно было как-то решать. Получился такой, своего рода «романчик».
Роман-антиутопия «Манекен за столом» об искусственном мире будущего.
Второе, исправленное и дополненное издание очерка жизни и творчества Ивана Лукьяновича Солоневича (1891–1953), выдающегося русского публициста и мыслителя.
Иногда для того, чтобы исполнить свою мечту, достаточно заснеженного предпраздничного города, одной холодной ночи, фонарика из цветного стекла... и немного волшебства.
Спросите любого человека о блюдах украинской кухни и, первым делом, он скажет, что это борщ, галушки, пампушки с чесноком, сало в различных ипостасях, вареники с вишней и много еще чего. Любой турист или просто человек, даже случайно попавший на территорию Украины, прежде всего, интересуется ее кухней. А где бы отведать настоящего украинского борща с пампушками или поесть жареных домашних колбасок? Приготовьте по нашим рецептам и насладитесь вкусными блюдами украинской кухни! Приятного аппетита!
Тревожная осень 1971 года принесла гражданам СССР новые вызовы и потрясения. Сначала Леонид Ильич Брежнев случайно получил девятый дан по дзюдо, посетив с дружественным визитом Токио, когда ему понравилась странная рубашка без пуговиц в ближайшем к посольству магазине. Затем Иосиф Кобзон победил на конкурсе «Евровидение» с песней «Увезу тебя я в тундру», напугав ее содержанием международных представителей авторитетного жюри. Но самое главное, на внеочередном съезде КПСС было принято единогласным голосованием судьбоносное решение — досрочно объявить сборную СССР чемпионом мира по футболу 1974 года.