Таежным фарватером - [50]

Разговор общий, непринужденный, пересыпанный колючими репликами и острословием. Но мы плохо слушаем, о чем речь. Не дает покоя фраза, брошенная Шаповаловым: «Эх, кабы дирижаблишко сюда!..» Мы надеемся, что Шаповалов не забыл о «длинном разговоре».

Какое-то время спустя мы понимаем, что официальная часть неофициального совещания заканчивается. Эрвье спрашивает нас, удалось ли где увидеть нефтяной фонтан. Нам приходится признаться, что не только фонтана, но даже самой нефти не видели. И верно ведь: ее так надежно прячут от нас в трубы.

— Ну, вот полюбуйтесь на неблагодарных гостей, — Шаповалов старается изобразить крайнее возмущение, — выпросили коллекцию нефти. Это же восемнадцать исторических фонтанов! А им все мало!

— А мою, правдинскую нефть, отказались даже смотреть! — восклицает Салманов.

Как можем, мы парируем шутливые упреки. И тут же напоминаем Шаповалову, что он обещал нам «длинный разговор» о дирижабле.

Первым из всех откликнулся Салманов. Он заговорил, как всегда, темпераментно и быстро. Будто весь вечер ждал слова «дирижабль»:

— Что такое дирижабль? Не знаю, как написано там в энциклопедии. Знаю, что полет на нем с точки зрения эмоций — дело необычное. И довольно простое, если говорить об управлении им в рейсе, во время взлета и посадки. Правда, с этим никто не спорит. А спорят о том, быть или не быть дирижаблям вообще. Боже мой! Какой абсурд приходится слышать! Договорились уж до того, что начали противопоставлять скорость самолета и тихоходность дирижабля, Это разные машины! Такие же разные, как малолитражка и трактор. Самолет и дирижабль не соперники. Неба всем хватит. И работы — тоже!

Нет, не зря, видимо, уважают и недолюбливают Салманова за его драчливый характер. Не скрывая своих симпатий, он ведет себя так, словно вокруг сидят соперники.

— Все говорят: дирижабль — это здорово! Но кто наконец скажет: давайте построим первый корабль. Хотя бы для эксперимента. Пусть полетает, поработает. Пусть пилоты опробуют. Пусть экономисты подсчитают: выгодно или не выгодно держать его. Потом мы свое мнение скажем. Вот тогда и решать надо! А то все теоретизируют. И главное, надо, чтобы кто-то взялся строить и сказал: вот к такому-то сроку дирижабль появится в небе.

Шаповалов рассудительно замечает:

— Какая техника у нас в руках! На Луну вот-вот человек полетит. Разве сравнить с тем, что было в тридцатые годы? С такой электроникой, радиотехникой, кибернетикой, химией да не сработать современный дирижабль?! Двигатели турбореактивные есть, безопасный газ для наполнения есть, пленки для оболочек есть. Разве этого мало? Да и проекты, я слышал, разработаны уже уральскими конструкторами.

Главный тюменский геолог не спешит высказать свое мнение. Эрвье слушает жаркую речь тех, кто помоложе. И для него этот разговор, видно, не внове. И у него, пожалуй, хватает аргументов. Но из многих он высказывает один:

— Может быть, бакинским, татарским, белорусским геологам и не нужен дирижабль. Но нам он необходим позарез. Сибирь— это Сибирь. Тут особые масштабы, природные условия, расстояния. Мы редко вспоминаем истину о том, что на долю Сибири и Дальнего Востока приходится половина страны.

Все они говорят о дирижабле так, словно речь идет о работящей машине, которую очень давно отправили на ремонт и вот теперь по какому-то недоразумению или чьему-то небрежению никак не могут получить обратно. А для нас бескрылая машина продолжает оставаться далеким символом героизма тридцатых годов. Мы мысленно видим ее парящей в небесах, но никак не можем сообразить, причем тут геологоразведка и почему в голосе нефтяников звучит сожаление о кораблях, ушедших в прошлое.

Наверное, мы слишком молоды. Наши сверстники превосходно знают историю реактивной авиации и космонавтики, но, пожалуй, совершенно не знакомы с эпохой дирижаблестроения. Лишь в колыбели могли мы слышать об аварии цеппелина «Гинденбург» и о беспосадочном перелете в течение ста тридцати шести часов осоавиахимовского В-6. И мы помним только аэростаты — этих сородичей легендарных кораблей, поднимавшихся в московское небо в сорок первом.

Нет, мы не лишены, наверное, воображения и легко можем представить воздушный гигант, совершающий заоблачный рейс. Но почему так заинтересованы в дирижабле и Шаповалов, и Эрвье? Мы наконец решились спросить их об этом напрямик.

— Зачем нужен дирижабль? — переспросил Шаповалов. — Помните, я рассказывал о девяносто третьей? Так вот, буровую вышку скоро разберут и по частям будут перетаскивать на другое место. Километров, скажем, за полтораста. По бездорожью. Тракторами. Сколько времени займет все это? Лучше не спрашивайте. Скажу одно: демонтаж вышки и перетаскивание металла — невероятная трата времени и средств. А теперь представьте такую картину: подлетает к буровой дирижабль, цепляет ее бесцеремонно за «макушку», поднимает в воздух, а километров через полтораста опускает и ставит прямо на фундамент.

Кто-то из нефтеразведчиков вспомнил высказывание Циолковского, сказавшего: сделайте серебряный дирижабль, и он будет давать сто процентов чистой прибыли на затраченный капитал, а если даже дирижабль сделать из червонного золота, то и тогда он даст приличный процент.