Таежным фарватером - [48]

Наклеенная на картон карта размером с развернутую книгу испещрена линиями будущих газо- и нефтепроводов, а также помечена пятнышками известных месторождений от Урала до Енисея. Кажется, будто каплями самой нефти забрызган бело-голубой лист контурной карты.

— Вот тут шаимский «куст» месторождений, — пояснил Шаповалов, указав на темную, словно ветка черники, гроздь пятен в верховьях приуральской Конды. — А здесь пометки покрупнее и погуще. Это Сургутские и наши, Усть-Балыкские, месторождения. Еще восточнее по Оби — мегионский «куст». Вот со всех этих месторождений и собрана коллекция.

Мы перелистали каталог образцов нефтей Тюменской области, выпущенный в 1964 году. На первой странице миниатюрной книжицы прочитали: «Образец № 1. Шаимское месторождение. Открыто 22 апреля 1960 года. Скважина № 17». И тут же приведена характеристика первой сибирской нефти: удельный вес, вязкость, начало кипения, содержание серы, парафина и смол. Листали каталог, и мелькали названия месторождений — Мортымьинское, Тетеревское, Средне-Мулымьинское, Каменское. А вот образец № 6: Усть-Балыкское месторождение.

Начальник экспедиции достал из пластикового гнезда шестой пузырек. Посмотрел его на свет, взболтал тяжелую жидкость, непроницаемую, как густой йодистый раствор. Потом почему-то вздохнул и поставил пузырек на место.

— Заметьте: первая промышленная нефть Сибири. С шестьдесят второй скважины.

Мы заглянули на шестую страницу каталога: «Усть-Балыкское месторождение. Пласт Б 1, готерив — барремский ярусы меловой системы. Скважина № 62. Интервал испытания 2046–2050 метров. Дебит нефти 180 кубометров в сутки через 8-миллиметровый штуцер…»

— Дорогой для нас, геологов, этот пузырек, — добавил начальник экспедиции.

— Интересно, далеко ли отсюда скважина-первооткрывательница? И нельзя ли ее увидеть? — спросили мы об этом Шаповалова.

— На окраине города. В нескольких шагах от берега. Мы не видели ни одного из месторождений, из которых взята нефть в эту коллекцию. И неизвестно, увидим ли. Ну, а посмотреть скважину-первооткрывательницу. Это ведь не каждый день бывает.

Начальник экспедиции понял, что мы не уедем отсюда, пока не увидим шестьдесят вторую.

— Ладно-ладно. Попрошу сейчас нашего геолога проводить вас. Он все помнит. А я-то не был на крестинах скважины: бе-резовским газом занимался.

И нас познакомили с Анатолием Кимом — подтянутым молодым человеком в отглаженных брюках, белоснежной рубашке с галстуком и модной куртке. Особенно поразили нас его ботинки, начищенные до ослепительного блеска. Как ему удалось сохранить этот глянец, осталось для нас загадкой, ну, на глав» ной улице Нефтеюганска можно ходить и в такой обуви. Хотя надежнее, как мы, в сапогах. А на окраине, где передвигаются на тракторах и тягачах? Мы с ужасом подумали о том, что будет с его начищенными ботинками, когда придем на скважину.

А он шагал легкой походкой, отыскивая сухие места, в то время как мы тяжело ступали за ним, не очень выбирая дорогу.

И через полчаса Анатолий привел нас к берегу, где из-под земли торчало несколько коротких труб, перехваченных кольцами задвижек. Над ними высился металлический мостик с поручнями. Деревянная табличка, прикрепленная к поручням, сообщала, что здесь находится скважина № 62, которая дала первую промышленную нефть Сибири в 18 часов 06 минут по местному времени 18 октября 1964 года.

Так вот она какая, первооткрывательница!

Наш провожатый подошел к главной трубе, прислонил ухо к ее шероховатому телу. Прислушался. Мы тоже прислушались. Она гудела ровным голосом. Труба жила! По ней мчался из глубин поток точно такой густой жидкости йодистого цвета, как в шестом пузырьке из коллекции.

Потом он оглядел циферблаты, нанизанные на трубу.

— Все нормально. Качает.

— Ну, а как было тогда, когда она еще не качала, когда и самой скважины не было? — спросили мы.

— Да вот так все и было: тот же берег, то же болото с незабудками. Только деревьев вокруг осталось мало. Все на гати извели. Тут под ногами слой бревенчатый, думаю, метра на два. Ну, уж если вспоминать, то все по порядку.

В июне, после вскрытия реки, пришла из Сургута в Усть-Балык баржа. На ней первый десант — пятнадцать человек. За главного — начальник бурового участка Михаил Ветров. Потом сюда бросок сделали. Поставили на берегу столовую. Палатки растянули. Радиостанцию установили.

Почему стали бурить именно здесь? Конечно, не потому, что на этом месте незабудки росли. По всем прогнозам выходило, что вернее всего искать нефть тут. Перед нами прошла здесь сейсморазведочная партия Николая Бехтина. И геофизики сказали: в этом районе обнаружен подъем пластов. Оставалось выдать точку для бурения. А выдать точку — значит мысленно заглянуть в глубины и составить подземную карту. Получится на карте поднятие-купол — хорошо, есть перспектива. Потом надо сделать геологический разрез и сравнить его с физической картой. Если над куполом нет озера или болота и есть хоть немного земли, можно монтировать вышку. Вот как было и с шестьдесят второй. Ей повезло. Выдали точку на берегу реки. Поставили репер — а попросту столб — с указателем: Сургутская нефтеразведочная экспедиция, скважина № 62.