Таежная зона - [6]

– А Дражайский?

– Он остался. – Угланов провел рукой по левой штанине, то ли разглаживая на ней образовавшиеся складки, то ли смахивая на пол микроскопические крошки упавшего табака. – Не знаю, насколько серьезным было намерение Дибеловича, когда он наставлял на Юру ружье, но скорее всего этот поступок стал чисто импульсивным. Хотя сам факт ссоры… Не знаю, может быть, вам пригодится…

– Нам пригодится все, – веско произнес Гуров, делая какие-то пометки шариковой ручкой в своем компактном блокноте. – Что связывало Дражайского и Дибеловича, кроме охоты?

– Понятия не имею. Наверное, ничего, – ответ Угланова прозвучал без излишней уверенности в голосе. – Из всей этой компании, кроме Юры, я более или менее знаком только с Глазбергом. Да и то, как знаком? Шапочно. Приходилось несколько раз бывать у него в «Нити Ариадны», а так… Я – не игрок и, как вы уже, наверное, поняли, толком не охотник.

– А Дражайский был игрок? – вновь подключился к разговору Крячко.

Угланов посмотрел в его сторону. Что-то такое неуловимо мелькнуло в его лице, чего не могли не заметить ни Гуров, ни Крячко. Словно тень пробежала по высокому покатому лбу. Машинально Степан Степанович потянулся к лежащей на подлокотнике кресла пачке сигарет, но в последнюю секунду его рука зависла в воздухе, так и не достигнув намеченной цели.

– Ну, как вам сказать?.. – замялся начальник автоколонны. – О покойниках ведь плохо не отзываются? Верно?

– В данном случае можно, – сказал Станислав.

Угланов с явной неохотой кивнул. Теперь его взгляд устремился куда-то под ноги.

– У Юры был такой грешок. Азартен. Не всегда, конечно, но случалось.

– Карты?

– Когда как. Были и карты, и рулетка, и кости. Если он принимал на грудь лишнего, мог переключить свое внимание даже на игровые автоматы. «Однорукий бандит», или как там это называется. Я не сильно в этом разбираюсь… – Угланов вдруг понизил голос до шепота, хотя сыщики были склонны подозревать, что вряд ли кто-нибудь из посторонних горел желанием подслушать их разговор. – Не так давно, будучи не совсем в трезвом состоянии, Юра признался мне, что он задолжал Глазбергу весьма нехилую сумму денег. Что-то около полумиллиона, кажется… Александр Романович выдал ему кредит в «Нити Ариадны», но, как выяснилось, Юра оказался в итоге неплатежеспособен. Во всяком случае, такой суммы у него в наличии не было. И не предвиделось.

Гуров мгновенно напрягся, на пару секунд прекратив делать коротенькие пометки в своем блокноте. Переглянулся с напарником. Крячко многозначительно покачал головой и вновь высморкался.

– Кредит Дражайского так и остался невыплаченным? – исключительно для проформы уточнил Гуров, хотя и так догадывался, каким будет ответ Угланова.

– Ну… Насколько мне опять же таки известно, пока нет… То есть теперь уже совсем нет, выходит, – Угланов выжал из себя печальную улыбку. – Глазберг дал ему какую-то отсрочку.

– Сколько?

Угланов пожал плечами.

– Об этом вам лучше спросить у самого Александра Романовича. Я в их дела не вникал. Да и саму историю с долгом, как я уже сказал, знаю со слов самого Дражайского.

– Ясно, – Гуров снова что-то пометил у себя в блокноте. – Что по поводу Митрофанова?

– Я его не знаю. На самой охоте нам тоже не удалось толком познакомиться. Как-то не успели. Мне известно только, что у него какой-то бизнес в Иркутске. Павел и в охоте-то особенного участия не принимал. Больше налегал на спиртное. Так же, как, впрочем, и Поперечный.

– О нем вы тоже не можете ничего сообщить?

– Лично я – нет, – Степан Степанович усмехнулся. – Но о нем и так немало написано в газетах. Откройте любую, и вот вам, пожалуйста, – Поперечный. Личности более скандальной найти, по-моему, невозможно.

– Ну, что ж, – Гуров бегло бросил взгляд на свои наручные часы, захлопнул блокнот и поднялся с дивана. – Я думаю, что на этом мы пока с вами остановимся, Степан Степанович. Если вдруг вспомните что-нибудь еще – непременно звоните. Для нас будет нелишней любая новая информация. Один только последний вопрос.

– Да? Какой?

Угланов тоже покинул насиженное кресло, одернул на себе пиджак и привычно пригладил рукой реденькие волосы на лбу и макушке. Одновременно с ним поднялся на ноги и Крячко.

– Кто-нибудь из участников охоты в тот день пользовался незарегистрированным ружьем?

– Я не заметил… Или просто не могу вспомнить такого…

Гуров покачал головой. Затем сыщики пожали Угланову на прощание руку и покинули комнату для гостей. Степан Степанович проводил их через свой рабочий кабинет до выхода.

– Мне он не понравился, – заключил Крячко, когда они с Гуровым уже спускались по лестнице на первый этаж здания.

– Почему?

– Он ничего не сказал о собственных взаимоотношениях с покойным.

– А почему же ты его об этом не спросил?

– А ты?

– Не думаю, что нам это что-то дало бы, – ответил Гуров. На его лице обозначилось крайне задумчивое выражение. – Никто не станет откровенничать о самом себе. Об Угланове надо будет спросить у кого-нибудь другого, из тех, кто был на той охоте. Но с подозрений мы его, понятное дело, не снимаем. Рановато…

– Ну, и в какую сторону начнем двигаться? – Крячко остановился рядом с водительской дверцей своего старенького, уже дышащего на ладан «Мерседеса».