Табльдот - [2]

. Нужно лишь немножечко светской болтовни, однако ни Эрик, ни Мария, видно, не способны на это. За соседним столиком складывается совершенно противоположная ситуация: юная пара, остановив свой выбор на меню a la carte [*порционный], теперь оживленно обсуждает, какие блюда им заказать. Но выбор столь огромен и, понятно, так много, о чем нужно поговорить, что молодой человек подзывает официанта и заказывает, для поддержания ситуации, бутылку шампанского. Юная леди, выражая свое восхищение, посылает молодому человеку через стол легкий поцелуй, он отвечает тем, что, взяв ее руку, пожимает ее так, как нужно пожать руку — твердо, но разумеется, нежно. Размышляя о том, что они с Фрэнком — в тот короткий, но головокружительный период совместной жизни, только один раз были в ресторане, Мария решает нарушить молчание, спросив Эрика:

— Эрик, как часто вы с Лилиан?

Но Эрик отводит глаза и обнаруживает у себя под боком официанта, предлагающего одобрить вторую поднесенную бутылку. Эрик кивает, улыбается. Затем официант начинает осторожно очищать пробку, ставит бутылку на стол и приступает к медленному ритуалу откупоривания вина.

— Все в порядке, сэр?

— Уу-гу.

Бесшумно вытащив пробку из бутылки, в тишине, которую не желали нарушить ни Эрик, ни Мария, официант приступает к наполнению бокалов. В конце-концов он ставит бутылку на стол между ними и перед тем, как удалиться, производит на столе несколько крошечных перестановок: вазочку с цветами — чуть ближе к центру, пепельницу — чуть ближе к краю, перец и соль — чуть ближе друг к другу. Он отвешивает легкий поклон, потом поворачивается и удаляется. Снова оставшись наедине, Эрик и Мария движением в унисон поднимают бокалы и пробуют вторую бутылку. Она вкуснее первой, и, одобрительно глядя в бокал, Эрик произносит:

— Спали? Не раз, довольно часто.

Он берет нож и, поставив его на палец, пытается удержать, но тот жутко наклоняется то в одну сторону, то в другую. В забывчивости он смотрит на Марию, ему жалко ее — сидит, с отвращением тянет свое вино, немножко хмурится, вертит между пальцами локон. Она выглядит, вдруг, такой заброшенной, что Эрик чувствует внутри непреодолимый прилив нежности и раскаяния. К сожалению, его нож рикошетом отлетает от стоящей сбоку тарелочки и с грохотом падает на пол. Пара за соседним столиком на миг обращает к ним взор, миг, и отводит глаза прочь. Эрик ныряет под стол, начинает поиски ножа у ног Марии. Вновь обретя нож, он на обратном пути на мгновение ошеломлен видением яркой, коралловоподобной ляжки между юбкой и верхним краем чулка.

Мария с жалостью смотрит на лысину на макушке Эрика, когда он показывается с ножом. Лицо его пылает, Эрик тяжело дышит и выглядит в этот миг старым, изможденным. Мария ловит себя на том, что предлагает ему сигарету, и, хотя она задает ему трудный вопрос, голос ее звучит тепло, успокаивающе:

— Ты влюблен в нее, Эрик?

Эрик не знает, что ответить, или не желает отвечать. Он через плечо посматривает в сторону кухни — наверняка сейчас уже недалеко до основного блюда. Он с нетерпением чешет подбородок, трет глаз, сморкается изо всех сил, но нет — блюдо так и не прибыло. Он берет нож, кладет его, потом вроде бы наугад бросает:

— Она мне симпатична. Не знаю…

Его рука тянется к бутылке, берет ее, слегка раскручивает — веселый жест, исполненный грустно. Мария подставляет свой пустой бокал; когда он наполнился, ее кисть начинает оседать под тяжестью вина.

— Ты говоришь так, словно это несчастье.

Эрик умудряется одновременно улыбнуться и нахмуриться, услышав это тонкое замечание, но вот улыбка сходит с его лица, остается хмурый вид, и горько скривив губы он отвечает:

— А разве нет?

Словно убеждая себя в том, что любовь не обязательно должна быть несчастьем, Мария бросает быстрый взгляд на соседнюю парочку. Разговор прекратился, оба поглощены своим авокадо, но каким-то образом создается впечатление, что даже молчание в чем-то объединяет их. Она поворачивается к Эрику и наблюдает, как тот курит сигарету — как он крутит даже здесь: возится с пепельницей, теребит сигарету в пальцах, стучит кончиком по губам…

— Так что же ты собираешься делать?

Губы Эрика тянутся к краю бокала. Во время глотка залпом из уголка его рта выбегает ручеек и, извиваясь, стекает по подбородку. Он прикладывает к лицу бумажную салфетку, передергивает плечами.

— Я не уверен… как поступить.

Эрик берет бумажную салфетку и начинает складывать какую-то фигуру. Получается треугольник. Вероятно, лодочка. Суетливыми движениями он возится с парусом, оттягивая его и приглаживая. Закончив лодочку, он ставит ее в маленькую гавань между ножом и вилкой. Мария смотрит, как беспечные пальцы Эрика, подталкивая лодочку, выводят ее из гавани, обогнув маяк-солонку, на просторы стола. Отведя взгляд в сторону, она видит направляющегося к столу официанта — да, наконец-то, прибыло жаркое. Дождавшись приближения официанта, она обращается к Эрику:

— Рано или поздно, тебе придется решать…

Расставляя чистые тарелки, официант еще раз осведомляется:

— Все в порядке, сэр?

— Уу-гу.

Эрик начинает страдать.

3. Сладкое или сыр