Табель первокурсницы - [38]

Выбрался! Девы милосердные, он выбрался и был зол не меньше, чем толстяк, а я-то надеялась…

Он медленно разжал руку, и ридикюль упал на снег. Как завороженная, я смотрела на краткий полет, на взметнувшийся от удара снег, пока очередное «малышка» за спиной не вывело из ступора. Я отшатнулась вправо, поскользнулась, упала, больно ударившись ладонями. Будь прокляты эти новомодные сапожки с каблуками, будь проклята гувернантка, с умным видом изрекающая очередную банальную истину: «каблук высотой пять — семь пальцев, Ивидель. От этого походка леди становится плавной, осанка прямой». Выберусь, куплю себе такие, как у мисс Ильяны на плоской подошве, и никого слушать не буду. Обещаю, Девы! Выберусь и …

Я поднялась, едва не упала снова, запутавшись в длинной юбке. Оглянулась, старый солдат был уже в десятке локтей, толстяка пока не видно, только слышно. Я бросилась бежать. Холодный ветер ударил в лицо, сбивая дыхание и принося с собой запах нечистот из выставленной бадьи. Тревожных колоколов я больше не слышала, ничего не слышала, кроме собственного шумного дыхания, и ничего не видела, кроме следующего перекрестка, кроме виднеющегося бока повозки и лошади, обмахивающейся хвостом.

Насколько все-таки паника захватывает разум, просачивается внутрь, пускает в тебя семена изменений. Все, на что я была сейчас способна — это бежать. Бежать всегда проще, чем думать.

Я почти вылетела на широкую улицу, выбравшись из лабиринта проулков, заколоченных окон, запертых дверей и помоев. Выбежала, словно в мгновение ока оказавшись в привычном мире магазинов, фонарей и хорошо одетых прохожих. Будто вынырнула из тьмы. Люди бежали вниз по улице, туда, где лежала перевернутая карета. На ходу обернувшись, я увидела догоняющего гвардейца и тот же миг в кого-то врезалась.

Упасть мне не дали, подхватили за плечи разворачивая. Я дернулась, готовая заорать, готовая бросить зерна изменений, неважно каких и куда, и встретилась взглядом со знакомыми синими глазами.

— Крис… Барон… — на груди рыцаря тускло блеснул овальный жетон патруля: «латная перчатка с мечом» и я почувствовала почти осязаемое облегчение, — Они там… помоги… пожалуйста.

— Рыцари, — проговорил, подходя, старый гвардеец, еще одни тяжелые ладони легли мне на плечи, — Моя дочь вас напугала? Прошу прощения, вы знаете, какими впечатлительными бывают юные леди, — стоя за моей спиной, он сжал руки чуть крепче, — Милая отпусти, ребят, там ведь и в самом деле что-то случилось.

Он потянул меня назад, почти выдергивая из рук Криса. Это бы настольно неожиданно и неправильно, что я лишилась дара речи, на один краткий миг, могла только смотреть на рыцаря, полагаю, походя лицом на древесную лягушку с выпученными глазами.

— Конечно, граф Астер — спокойно ответил Оуэн, отступая, и стряхивая с себя мои руки.

Я хотела закричать. Нет, даже не закричать, а завизжать, затопать ногами… Синие глаза утратили спокойствие, становясь привычно колючими, я уловила размытое движение сбоку и давившая на плечи тяжесть исчезла.

— Я видел графа Астера. — услышала я голос Жоэла и развернулась.

За старым гвардейцем стоял рыжий рыцарь, прижимая широкий нож к горлу мужчины.

— Цела? — спросил Жоэл.

— Я… да… кажется.

— Думал, он ей нож к спине приставил, — проговорил рыжий, заставляя гвардейца отступить.

— Ты не суди всех по себе, — излишне добродушно ответил старик.

— А ты бы думал, прежде чем называться. А то так можно без головы остаться, — попенял рыцарь, — Крис, помнишь графа Астера? — барон не ответил, — Астеры, как и Оуэны, поставщики Первого советника. И этот нечета графу, — парень мотнул кудрявой и скомандовал пленнику, — Шаг в сторону.

— Ребята, а давайте договоримся… — начал гвардеец.

— С серыми поговоришь, — процедил Крис — Они любят разговорчивых, — и, повернувшись ко мне, отрывисто спросил, — Что случилось?

Внизу улицы послышались крики, какая-то женщина заплакала, народ собирался у опрокинутой кареты

— Малышка, — услышала я вкрадчивый голос, и зимний холод, забравшийся под жакет, ледяными пальцами коснулся позвоночника. На минуту, на одну минуту, я забыла о толстяке. Но он не забыл обо мне.

Я повернула голову, и все перестало иметь значение. И бегущие вниз по улице люди, и гвардеец, которому Жоэл заламывал руку, и пробирающий без куртки холод. Все, кроме горячих пальцев Криса и направленного прямо в лицо дула.

Второй метатель толстяка — второй заряд.

Две секунды нас с Оуэном обсыплет сухим огнем. Кристаллы воспламенят все, чего коснутся, все — и камень, и железо, и плоть. Я вспомнила катающегося по земле сквайра и его крики. В голове билась только одна мысль — только не это.

Руки Криса сжались, я почувствовала рывок, и в следующий момент уже покатилась по земле, загребая грязный снег, вскрикнула, подняла голову, ища глазами парня с метателем и стоящего почти напротив него Криса.

Толстый палец коснулся курка.

Девы, только не рыцарь. Я не хотела… не могла видеть его смерть. И не могла не смотреть.

Кольчуга, длинный подбитый мехом плащ, черные высокие сапоги, шпага у пояса, нож, метатель в кожаном креплении на бедре, овальная бляха патрульного у горла, короткие темно-русые волосы, на которые с бездонного серого неба падали снежинки. Крис успел отбросить меня, но не успел уйти с линии прицела сам, оставшись стоять вполоборота к переулку.