Табель первокурсницы - [37]

— Не вздумай упасть, маг ты или кто, — проговорила я, втаскивая подругу в узкий проулок. — Не вздумай…

Слепые без окон стены домов подступали друг к другу почти вплотную, оставляя узкую тропинку локтя три шириной. Подруга тяжело дышала, наваливаясь на меня все сильнее, звон колокола, наоборот, отдалился. Где носит этот патруль? В таверне, что ли…

Мой взгляд наткнулся на грубо сколоченную дверь, которую красили, наверное, еще в те времена, когда моя бабушка маркиза Элие не была знакома с дедом графом Астером. Облупившееся почерневшее дерево, сломанная ручка и замок, безалаберно висящий на открытой дужке. Лохмотья краски слезали с выступающих, словно ребра, поперечных перекладин. Задняя дверь какой-то лавки или мастерской, а может, склада, пошивочного цеха или раздаточной.

Мысль была проста, раз Гэли не может идти, значит, придется дожидаться помощи на месте. И желательно, чтобы это было безопасное место. Или хотя бы укромное.

У самой двери нога неожиданно поехала и я едва не упала, успев зацепиться за обломок ручки и расцарапав ладонь до крови. А вот Гели ухнула в снег перед порогом и тихо заплакала.

— Давай, — я посмотрела в бледное, почти белое лицо подруги и протянула руку, — Давай еще чуть-чуть.

Я почти втащила ее внутрь, дверь тут же захлопнулась, оставляя нас в уютном полумраке. Груда мусора в углу, обрывки ткани и какой-то жмых в старых рассохшихся ящиках, кадушка полная тухлой воды. Пахло мокрой шерстью. Валяльный цех?

Я усадила подругу на ящик.

— Они ведь не пойдут за нами? — прошептала Гэли, — Зачем им за нами идти? Мы же отдали зеркало. Отдали все!

Именно так. Старый гвардеец, получив желаемое, вряд ли бы пошел за нами, да и любой другой, но толстяк… Я вспомнила маленькие глазки, и как он разрядил метатель в горло парню, только за то, что тот посмел заговорить… Боюсь, такой будет переть, как кабан.

Я легонько коснулась пальцами раны на боку у подруги, та всхлипнула. Влажный мех по краям замерз и неприятно царапал кожу. По крайней мере, кровотечение не усилилось. Я подошла к выходу, собирая магию в кулак, сейчас петли так заржавеют, а дверь срастется с косяком так, что потом ее придется выбивать. По ногам дуло, на пороге лежал грязный снег, что мы притащили на сапогах…

Я едва подавила стон. Снег! Сапоги! И выскочила на улицу.

На снегу виднелась четкая цепочка следов, обрывающаяся у двери. Рядом, словно огоньки, алели крупные, размером с золотой, капли крови. Дверь захлопнулась, скрывая от меня измученно прислонившуюся к стене Гэли.

— Ты чучело, Астер, — отругала я себя, поднимая руку. И снег, повинуясь приказу, тут же превратился в лед, а потом снова в снег. Это было похоже на перекапывание земли в цветочной оранжерее. Следы тут же сгладились, но… было поздно.

— Тварь! — раздался хриплый голос.

У входа в проулок стоял толстяк в распахнутой куртке и босиком. Видимо, со страху подруга перестаралась, и он не смог выдрать ботинки из ледяного плена. Но я смотрела не на искаженное яростью лицо, не на трясущийся двойной подбородок, я смотрела на зажатые в обеих руках метатели. Оба заряженные! Клянусь матушкиными розами, он использовал то время, пока мы убегали, с толком.

— Получи, — толстая рука поднялась.

Я бросилась бежать, молясь девам лишь об одном, чтобы он не обратил внимания на дверь, рядом с которой я стояла, чтобы Гэли не забыла, что она маг, чтобы… здесь богини наверняка перестали слышать мой лепет.

Шляпка слетела, упав на спину, ленты врезались в шею. Чуть больше десятка шагов до следующего просвета между домами.

Толстяк выстрелил. Я этого не услышала и не увидела, у колдунов или графинь нет глаз на затылке, а магические сферы куда как легче и тише свинца. Интересно, кто изготовил для этого человека заряды? Неужели, есть маг, согласившийся работать на… А на кого собственно? На разбойников? Но все эти вопросы придут мне в голову позже, много позже.

Тогда же я побежала к следующему проулку, а заряд лопнул, рассыпая сухие белые кристаллики, так похожие на сахар. Сухой огонь, смешанный с солью земли. Без катализатора кристаллы полностью безопасны, можно даже в чай положить и выпить, потом, правда, будешь маяться животом.

Именно так я спалила лабораторию. Сухой огонь многим кажется безвредным.

Я успела свернуть за угол старого дома. Успела и… не успела. Кристаллы веером осели на стене, болтающейся за спиной шляпке и ткани куртки, вспыхивая буквально за долю секунды.

Взвизгнув, я ударилась о стену, завертелась на месте, слыша, как трещит пламя. Сорвала капор и бросила на снег, если бы не он, огонь уже танцевал на моих волосах. Дернула за полу куртки, выдирая пуговицы и сбрасывая горящую ткань с плеч.

— Малышка, — игриво позвал толстяк, — Выходи, — после выстрела его настроение необъяснимым образом улучшилось, и из твари я превратилась в малышку.

Я побежала по очередному проходу между домами, совершенно не представляя, где нахожусь, едва не запнулась о ведро с помоями, миновала заколоченные окна, дернула за ручку запертой двери, а сверху, словно в насмешку, с бескрайнего серого неба продолжал падать снег.

— Малышка…

Девы, только не тупик! Пожалуйста, только не тупик! — молилась я, минуя еще один поворот, но вместо широкого ведущего к набережной Зимнего проспекта, снова оказалась на перекрестке узких, похожих на коридоры проулков. Я повернула налево и… замерла, словно увидевшая кошку мышь. В двух домах от меня стоял старый гвардеец, с мокрой формы текла вода, в правой руке он держал сумку Гэли.