Коннор почувствовал, что Бесс расслабилась. Поначалу она держалась неестественно ровно и к тому же старалась незаметно отодвинуться от него. Но постепенно музыка захватила ее, и она прильнула к его груди и даже положила, голову ему на плечо.
Коннору хотелось кричать от радости, но он боялся произнести и слово, чтобы не спугнуть Бесс, поэтому продолжал просто танцевать и молча наслаждался ее близостью.
От нее исходил аромат тех же духов, что и раньше. Этот запах не смог перебить даже густой сигаретный дым, висевший в баре.
Они медленно двигались под хорошо знакомую музыку. Коннор нежно поглаживал Бесс по спине и мечтал о том, как было бы хорошо, если бы она была совсем раздета, и он ласкал бы ее шелковистую кожу.
Бесс подняла голову, и их взгляды встретились. В ее глазах он увидел нежность и какую-то незащищенность. Может быть, виной тому было выпитое пиво, или она вспомнила, как хорошо живется в маленьком городе, где ты знаешь всё и всех с детства, и все знают и любят тебя.
Музыка закончилась, танцующие вернулись к своим столикам. Бесс и Коннор тоже перестали танцевать, но по-прежнему стояли, прижавшись, друг к другу.
Наконец очнувшись, Коннор спросил:
— Ты хочешь еще потанцевать?
Она отрицательно покачала головой.
— А выпить что-нибудь?
Она вновь покачала головой.
— А пойти домой?
Она утвердительно кивнула, и этот простой жест привел его в сильное волнение.
Коннор боялся ошибиться и убеждал себя в том, что он принимает желаемое за действительное, и то, что она хочет поехать домой, вовсе не означает, что она готова лечь с ним в постель.
— Хорошо! — нежно проговорил он. — Пошли отсюда.
Крепко держа Бесс за руку, Коннор повел ее к другому выходу из бара, с трудом проталкиваясь через толпу. Когда он остановился, чтобы открыть дверь, Бесс по инерции налетела на него. Через открытую дверь в бар влетел сильный порыв ветра и принес с собой капли дождя.
— Ой, ну и льет! Просто тропический ливень, — сказала Бесс, будто он сам этого не видел.
— Черт! — Коннор посмотрел на нее через плечо и спросил: — Ты захватила пальто?
— Нет, конечно.
Когда они выходили из дома, на улице было прохладно, но он не ожидал, что они будут возвращаться так поздно, и тоже не взял с собой куртку.
— Стой здесь! Я схожу за машиной.
Но Бесс сердито тряхнула головой:
— Я не сахарная и не растаю.
Коннор тысячу раз слышал, как ее отец говорил ей эту фразу, но Бесс всегда боялась промокнуть и никогда раньше не выходила под дождь без шапки или зонтика.
— Ты уверена? — удивленно спросил он.
— Да. Пошли скорей, пока дождь не залил всех.
Коннор улыбнулся, схватил Бесс за руку, и они выбежали на улицу. Машина стояла в дальнем конце стоянки, и оба успели вымокнуть до нитки, прежде чем добежали до нее.
— Брр, ну и погодка! — воскликнул Коннор, отряхиваясь. Он устроился за рулем и включил мотор. — А ведь это тот самый ураган, который нам целую неделю пророчили метеорологи.
Всю обратную дорогу они ехали молча. Дождь лил как из ведра, и дворники машины не справлялись с ним. Коннор постарался подъехать как можно ближе к крыльцу.
Ни у кого из соседей свет в окнах не горел: то ли уже все спали, то ли ураган повредил линию электропередач.
— Ну что, ты готова? — спросил он, достав ключ от входной двери. — Давай быстренько!
— А в принципе уже не важно, я и так промокла насквозь, так что хуже быть не может, — отозвалась Бесс.
— Все равно не хочется снова мокнуть. Раз! Два! Три! — сосчитал Коннор, и они, хохоча, бросились к двери.
В доме было тепло и сухо. Коннор протянул руку к выключателю, но свет не зажегся. Он пощелкал еще несколько раз, проверил другие выключатели, но безрезультатно.
— Похоже, что вырубило электричество.
— Меня это нисколько не удивляет. Такой ветер мог повалить деревья на провода.
Бесс скинула с себя совершенно мокрый пиджак и, держа его в руках, направилась к лестнице.
— Я поднимусь наверх, переоденусь. Что-нибудь дашь мне захватить с собой?
— Да нет. Спасибо! Я тоже переоденусь, только вначале разожгу камин, а то отопление ведь тоже не работает, как бы нам к утру не замерзнуть окончательно.
— Отлично!
— Фонарик нужен? — спросил Коннор.
Его глаза привыкли к темноте, и он даже сумел различить улыбку на ее лице.
— Ты что, издеваешься? Мы с Ником всегда пробирались домой в темноте, чтобы никого не будить. Я могу свободно передвигаться по нашему дому с завязанными глазами.
Сказав это, она повернулась и легко взбежала на второй этаж. Какое-то время Коннор стоял неподвижно, слушая гулкий перестук ее каблучков. Потом наклонился, развязал набухшие шнурки, разулся и поставил ботинки возле двери — сохнуть. Затем снял с себя куртку, джинсы и мокрую футболку.
