Та, что приходит ночью - [5]

Несколько дней ничего не происходило, а сегодня опять. В три часа утра крики, моя сестра застывшая и словно сверлит взглядом стену возле кровати. Потом расслабилась – и в слёзы, прямо потоки слёз, целый час не могла успокоиться. Больно было слышать, как она плачет за стенкой – я надел наушники и посмотрел кусок «Симпсонов» в интернете – наконец-то есть вай-фай. Хоть какая-то удача!

Наутро за завтраком вид у нас был как у покойников. Только Жанна, как ни странно, была в полном порядке. Сидя над какао, она что-то напевала и играла со своим маленьким пони.

– Как ты? – спросила Софи, положив ей руку на плечо.

Моя сестра, казалось, не слышала и продолжала напевать незнакомую мелодию без слов. Она улыбалась, погружённая в свой воображаемый мир.

– Жанна? – повторила Софи громче.

Та озадаченно взглянула на маму.

– Да, мамочка?

– Помнишь, что было сегодня ночью?

Сестра, казалось, не поняла: она беззаботно помотала головой.

– Сегодня ночью, – продолжала Софи, – тебе опять приснился кошмар.

Жанна смотрела на маму с непониманием. Казалось, ей хочется сказать: «Да ты вообще о чём?»

– Не было никакого кошмара.

– А почему же ты плакала? – резко вмешался папа (он был в плохом настроении после бессонной ночи).

И снова такой же взгляд: взрослый, жёсткий, снисходительный. Я никогда не видел, чтобы Жанна так смотрела – такая малышка в льняных кудряшках, смешливая глупышка пяти лет. Лицо её прямо преобразилось.

– Я не плакала, – ответила она решительно. – Это она плакала.

Папа нахмурился.

– Она? Кто она?

Сестра стала возить по столу своего пони с радужной гривой и звёздочками на крупе. Родители переглянулись. Чувствовалось, что им смешно, хочется сказать: «Ох уж эти детки!»

Но мне было не смешно. На мгновение (ну, на долю секунды) мне показалось, что моя сестра – это не моя сестра.

Потом Софи отправилась купаться, и мы остались с папой. Он стал рассказывать о ремонте, о том, что уже начали делать, что ещё нужно сделать, о том, как здесь будет прекрасно через пару месяцев. Что на следующей неделе рабочие сделают застеклённую дверь и атмосфера в комнате изменится. Потом всю обшивку стен и потолка покрасят в белый, только паркет останется как есть.

– Ты поможешь, Мало? Красить – это же здорово! Ты действительно чувствуешь себя хозяином. Когда комнату перекрасят, здесь будет лучше, правда?

Я ухватился за предоставленную возможность.

– Папа, у кого ты купил этот дом?

– Тебе это интересно? – спросил он удивлённо.

– Ну, я хочу знать, у кого это я живу…

Прежде чем ответить, он отхлебнул кофе.

– Ты живёшь у себя, старина. На этот раз действительно в своём доме.

Папа называет меня «старина», когда считает, что у нас важный разговор. Такой мужской. А мне, как обычно, это кажется забавным.

– Серьёзно, папа… Что за люди жили здесь до нас?

Он попробовал отшутиться («тоже мне, воскресный Шерлок Холмс!»), но в конце концов рассказал всё, что знал о прежних владельцах. Этот дом долго был загородным у семьи состоятельного антиквара из Лиона. На старости лет они здесь жили круглый год. Но пару лет назад жена умерла от сердечного приступа. А супруг, у которого потихоньку съезжала крыша – Альцгеймер или что-то в этом роде, – уже не мог жить один в таком отдалённом месте. Сын поместил его в пансионат.

– Их единственный сын работает в Париже, – продолжал папа, – в банке, насколько я знаю. Ему не нравился этот дом. Он жил здесь только в детстве, подростком, на каникулах. И особо тёплых воспоминаний не сохранил.

– Ну, для подростка это неудивительно…

Папа привычно щёлкнул меня по носу и продолжал:

– Короче, ему хотелось побыстрее от этого дома избавиться. Но, поскольку он стоит на отшибе, покупателя было трудно найти. Поэтому мы его купили за такую скромную цену. Пришлось поискать, правда… но это того стоит.

– Ну, тебе виднее, – пробормотал я в несуществующую бороду.

Папа допил кофе, откинулся на стуле и посмотрел на меня серьёзно.

– Я понимаю, что тебе нелегко. Тебе не хватает Попа и других твоих приятелей, но погоди, дай возможность… Ещё будет тебе сюрприз…

В глубине души я был согласен. И удержался, чтобы не сказать: «И не обязательно приятный».

Четверг, 13 июля 2017 г.,

17 часов 32 минуты.

Дождь!

До сих пор погода не менялась. Как-то даже надоело просыпаться каждое утро и знать, каким будет день.

Небо: голубое.

Воздух: тёплый.

Лето: без изменений.

Неожиданностей: ноль.

И тут совершенно неожиданно разгулялась непогода, как в день нашего приезда. Небеса потемнели, всё зашумело, молнии, как лучи лазера, метались над лесом… Впечатляюще! Около полудня начался ливень: настроение у меня улучшилось, я пришёл в себя после ночных закидонов сестры. Лило беспрерывно, гром гремел не умолкая: нос на улицу не высунешь. Я пообщался в мессенджере со своим приятелем Бенжо, проверил новости в «Инстаграме», посмотрел несколько дурацких видео на «Ютьюбе», но лучше мне от этого не стало, наоборот, усилилось чувство одиночества. И как я выживу в этой дыре? Расстроенный, мучаясь от безделья, я решил повнимательнее исследовать дом. Я уже осмотрел его в целом, но не вдавался в подробности. Конечно, я бы предпочёл уйти на улицу, чтобы не участвовать в глупых играх Жанны, не слышать, как сверлит стены папа – строитель-любитель, и не получить от Софи какого-нибудь задания по хозяйству, которые она норовила взвалить на меня, когда я попадался ей на глаза без дела (то есть три четверти дня). Да и вообще я чувствовал себя в этом доме не на своём месте, словно вышел на пляж в лыжном комбинезоне. Но сегодня надо завершить начатое.