Та, что надо мной - [56]

В Сорен я возвращался, охрипнув от споров и криков. Олли, кажется, говорил, что мне пора выходить из тени на сцену. Ну вот ты и вышел, Шади. Пропустил из-за ранения половину сражений, а сколько-нибудь достойно проявил себя лишь в одном. Только в войне с мукой и крупой ты посрамил, пожалуй, здешних мышей и крыс. Зато ищешь для крестьян воду, как бродячий шарлатан, и командуешь шлюхами. А самым удачным твоим выступлением было то, когда ты, вконец осерчав на тупых мужланов, заявил: «Если кто хочет подохнуть, тужась в отхожем месте, и изойти кровью из задницы, то он, конечно, может и дальше пить из этого колодца и даже не кипятить воды». Во всяком случае, тогда тебя слушали и даже слушали с одобрительными возгласами. Никогда не дорасти тебе до Сулвы с его возвышенными речами.

* * *

С утра я снова поплёлся со слугами засыпать выгребные ямы. Рядом стоял и брюзжал столичный молокосос Арден Вайн, семью которого я когда-то немного знал. Он бурчал, что из-за нас уже и продохнуть невозможно.

Судя по сложению, парень был любителем хорошо пожить. Сейчас он был вынужден, как и все мы, подъедать замковые запасы, питаясь похлёбкой с кислой капустой и жидким супчиком со старым сыром и луком — по моей милости, между прочим. Вдобавок, его ожидала целая луна занятий на плацу, поскольку Малва не любил, когда воины бездельничают — и это без всяких надежд отличиться в бою. Я видел немало такого рода крикунов — они легко вспыхивают, но быстро успокаиваются. Проще всего было не обращать на Ардена внимания. На беду, мимо проходил Миро, не терпевший подобной распущенности, и он велел Вайну заткнуться. Арден ответил ему куда злее, чем мне, поскольку по его понятиям Миро, младше его на четыре года и уже тысячник, был явным выскочкой. Дело шло к поединку, и дошло бы до него, если бы не Свед. Меня всегда удивляло его умение утихомирить любую распрю, никого не оскорбив. Глядя с высоты своего роста на немаленьких Ардена и Миро, он задумчиво пробасил: «Вы, сир, не были в лагере, настигнутом поветрием, а мне случалось. Скажу я, что это много хуже окружения. Так ты в один день можешь либо прорваться, либо погибнуть, а тут всё время ждёшь, чей черёд следующий. Вам бы, сир, руку графу поцеловать, вот что».

* * *

Руку мне целовать никто не кинулся, хотя Вайн надолго притих. Так что я снова поехал в Перут. Колодец уже заканчивали, кладя вокруг сруб, и даже приготовили новую цепь и новое ведро взамен того грязного кособокого безобразия, которым они набирали воду раньше. Мне следовало бы отправляться в лагерь, но что-то толкнуло меня под руку, и я ещё раз решил заехать в деревеньку Реквир, где уже был. Один из колодцев, вода в котором ещё вчера была прозрачной, как ключевая, оказался полон заразы. Мне не хотели верить, но я размотал всю цепь, опустив ведро так, что оно легло набок на самое дно, и, достав воды, показал, что в ней плавают нечистоты. После этого мужланы загалдели, обсуждая, кто же мог такое сотворить. По счастью, у них был и второй колодец, чуть подальше, так что снова искать воду мне не пришлось. Всё, что было набрано из грязного, я велел вылить, вёдра и горшки помыть, а оставшийся колодец — охранять днём и ночью.

По дороге из Реквира я чувствовал, что становлюсь таким же подозрительным, как Малва. Причин для нынешнего поветрия было вполне достаточно. Через эту местность прошло множество народа из самых разных мест — наши войска, войска Атки, беженцы и нищие. Обычные торги при этом закрылись, крестьяне пережили довольно тощую зиму и были слабы здоровьем. Паводок был силён, воды разлились и разносили заразу, а когда местные жители пошли на заливные луга собирать зелень, это довершило дело. В пору весенних работ на поле крестьянам обычно невмоготу заботиться о таких вещах, как чистота и опрятность. Я ждал этой беды и потому при первых её признаках попросил герцога повернуть армию. И всё же я мысленно прикидывал, какое время обычно проходит от заражения до явного проявления этой болезни, и у меня получалось, что всё началось как раз тогда, когда здесь проезжал Кори. Уж не задумал ли он, в самом деле, переморить всех своих врагов, чтобы потом править оставшимися? Безумный замысел, но в вполне в духе Оллина. И должен заметить, что если вся страна будет охвачена поветрием, урготцы долго не решатся к нам сунуться.

Как бы то ни было, Кори вряд ли действует сам. Кто-то отравил колодец в Реквире. Если цель злоумышленника — разжечь эпидемию, то следующий заражённый колодец будет, по всей вероятности, в ближайшей отсюда деревне Туренмар.

Словом, я доехал до Туренмара, оставил коня в лесочке и провёл всю ночь, прячась в канаве и ожидая, не прокрадётся ли кто к колодцу. Толку из этого не вышло никакого. Хорошо хоть, что крестьяне встают рано, и моё неожиданное появление не напугало старушку, пришедшую за водой чуть свет. Они с односельчанами старались избегать друг друга после того, как Монри забрала внука из деревни, где жила в замужестве её дочь. Родители мальчика погибли от поветрия, он же то ли перенёс болезнь очень легко, то ли и вовсе остался здоровым. Такое редко, но бывает. Монри была рада случаю спросить у меня совета с глазу на глаз, я же пытался вытянуть из старушки нужные сведения, но не слишком преуспел. Здравый смысл победил в ней обычную крестьянскую скаредность и лень, и она сожгла домашнюю одежду ребёнка и хорошенько вымыла его самого. Монеты из закладки она, правда, забрала, но долго кипятила их с щёлоком. Судя по её платью, покойный зять был изрядным жмотом, и бабке не помогал. Но она стыдилась сказать это чужому, зато расписывала в красках, как он был богат. Подумать только, у него даже был ночной сосуд с розочками, как у благородных, чтобы не бегать по ночам во двор. Удивительно, какие вещи сходят в деревне за роскошь.