Та, что надо мной - [24]

* * *

Мы шли весь день напролёт, не обращая внимания на секущий дождь, который то начинался, то переставал, то начинался снова, шли уже без тревог, без раздумий, без сожалений — осталась только усталость и необходимость продолжать путь. Юноша угрюмо молчал. На постоялом дворе мы заночевали уже сильно затемно, но дорога для нас пока что была безопасна — отряды стражи попадались на ней, пожалуй, даже чаще, чем обычно.

Почти так же прошёл и следующий день, разве что Солдина мне удалось немного разговорить. Он был на год старше Миро.

— Давно ты в учениках у Архивариуса? — спросил его я.

— Уже примерно полгода. Он всё равно хотел, чтобы я ещё подумал перед решением, но нам пришлось поспешить.

К ночи мы пришли в Банхем. Городок это небòльшой, но с рыночной площадью.

Следовало выспаться, и мы встали уже засветло. Домашние припасы вчера кончились, поскольку мы останавливались лишь для того, чтобы переночевать и просушить одежду, и ели по дороге.

— Нам пора идти за покупками, — заявил Солдин.

— Не теперь. Я — мелкий торговец, которому надо принести побòльше выручки домой, ты — мой помощник. Небогатые люди идут на рынок ближе к концу торгов, когда продающие уже готовы сбить цену. Впрочем, в чистых рядах нам стоит занять место сейчас, чтобы горожане запомнили, что мы зарабатываем на снадобьях.

— Но я в них ничего не понимаю. Что делать мне?

— Ходить вокруг, зазывать покупателей, говорить, что у нас всё самое лучшее, — улыбнулся я. Поверь, для этого знать ничего не надо.

Его гордость, похоже, была сильно уязвлена этим предложением, поэтому я продолжил:

— Представь себе, что ты кого-то разыгрываешь. Неужели тебе не случалось этим заниматься?

— Только совсем давно, когда я был ещё мальчишкой.

* * *

Дело шло к вечеру, когда мы, наконец, вышли из города. Поспешив, можно было добраться до ближайшего постоялого двора.

— Почему ты взял с этого мебельщика так много? — спросил Солдин. У нас ведь достаточно денег.

— Ты разглядел его дочь? Лицо бледное, почти с прозеленью, кожа сухая, в углах рта трещинки, волосы без блеска.

— Ульфовы когти! Тебе даже Архивариусом не обязательно становиться, чтобы отбить последние радости жизни.

— Почему же? Девушка при этом довольно мила и была бы ещё симпатичнее, не страдай она малокровием. Оно часто встречается у наших женщин и ещё чаще — в Урготе. Средство, которое я им продал, в самом деле должно подействовать, особенно если они не забудут сначала прогнать глистов (Солдин снова скривился). Но для этого его надо пить хотя бы пятнадцать-двадцать дней. Продай я снадобье задешево, о нём забудут за четверть луны, не дождавшись быстрого результата. А если заплачены приличные деньги, то не пропадать же им просто так. Вдобавок впридачу я впарил им мешочек ивовой коры. Он недорог, но когда начнутся беспорядки и в город придут толпы оставшихся без крова, вряд ли кому-то удастся избежать лихорадочных болезней. Тогда эта кора может оказаться для них ценнее самых дорогих снадобий.

— Ты так хорошо разбираешься в человеческих слабостях? — он глядел на меня с надеждой. — Научишь этому меня?

Я пожал плечами:

— Не сказал бы, что особенно хорошо. А этой хитрости меня вообще научила женщина, которая не могла ни прочесть вывеску, ни подписать своё имя. Для таких рисуют крендель над булочной и молоток сапожника там, где чинят старую обувь.

Весь следующий день мы опять шли, шли и шли. Дождя, по счастью, не было, но на этот раз Солдин вымотался до предела, несмотря на вчерашнюю передышку. Под вечер у него начался жар, хотя признаков простуды и не было заметно. Я понял, что придётся рискнуть и снять на постоялом дворе комнатку на двоих, хотя это вряд ли то, что может себе позволить бродячий шарлатан. Стоило пересидеть в ней хотя бы пару дней.

На следующее утро Солдин отказался от еды и лежал на своём тюфяке, уткнувшись взглядом в грязную стену. Отвлекать его разговорами о мелочах было бессмысленно, и я спросил о важном:

— Почему ты пошёл на это? Чего ты искал?

— Не знаю, наверное, власти.

— Вряд ли. Ты достаточно умён и понимаешь, что бòльшинство радостей власти не будут ничего значить для Архивариуса. Думаю, силы.

— Да! Силы. Страшно, что ты не сможешь ничего изменить. Ни в своей жизни, ни в жизни Павии. Даже сказать так, чтобы тебя услышали.

Он почти кричал, но эта вспышка была недолгой. Юноша замолк и снова отвернулся к стене, но я не собирался укорять его за невежливость.

— Представь себе серьёзную опасность, которая угрожает множеству людей, оказавшихся в скверное время в неподходящем месте. Тонет корабль, и пора спускать шлюпки. Начался пожар на представлении. Что в это время хуже всего?

— Наверное, те, кто хочет воспользоваться этим для своей выгоды. Мародёры. Грабители.

— Такие будут, но их обычно не так уж много. Если дурные времена не слишком затянулись — один человек из десятка. Тех, кто будет спасать тонущих, тушить пожар и останавливать мародёров, скорее всего, окажется не меньше — тоже один-два человека из десятка. Даже не потому, что люди так уж хороши — просто в подобный миг некоторые понимают, что иначе не спастись. А вот что ты скажешь про остальных?