Сжигающее стекло (ЛП) - [17]

оправдать себя?

- Сожалею, что Вам пришлось стать на колени из-за меня, - неловко поднимаясь, я

прислонила платок к носу, чтобы кровь снова не хлынула, а её капли не капали с

подбородка.

Антон казался злым и, судя по всполыхнувшему огню гнева у меня внутри, это был его

гнев, не мой. У меня не было причин злиться.

Его мышцы напряглись, а руки выпрямились, когда он сел на своё место и взял в руки

вожжи, но, едва не подняв лошадей, он заметил одеяло, которое лежало под ним. Его

взгляд был непонимающим, будто он не помнил, куда в последний раз его положил.

- Это одеяло Вашей матери? – я привела рядом.

Его глаза резко расширились.

- Оно было с ней, когда она умерла? – как только задала вопрос, я тут же прикусила губу.

Ответ на этот вопрос был ясен, и волна бешенства внутри меня была тому

подтверждением. Может, сейчас не время говорить о том, что я почувствовала, когда

коснулась вышивки. Я хотела что-то добавить, чтобы сгладить его разочарование, но от

этого легче не стало бы.

- Хочешь поговорить о смерти своей подруги? – его брови сдвинулись.

Я тут же отмахнулась, затем даже неожиданно для себя дотронулась до ленты на запястье.

- Вот поэтому и не говори со мной о матери. Никогда.

- Но я всего лишь…

- Ни-ког-да.

Я сглотнула и кивнула. Мои руки сжались в кулаки, когда я пыталась бороться с гневом, который пронизывал меня, оглушая. Но затем мне стало легче. Он должен был бороться с

гневом, чтобы никто не видел его эмоций.

- Тебе нужно поесть, а потом отдохнуть, - сказал он и снова посмотрел на мой нос, на

платок. Он вообще представляет, как сложно мне сейчас есть? – Надеюсь, к ночи

доберёмся до Искера. Для нас обоих будет лучше, если ты заснёшь.

- Я не устала.

- Мне всё равно.

- Может, если мы не может говорить о вашей матери, то обсудим, что произойдёт в канун

Морвы? – я скрестила руки на груди. Видит Фейя, я пыталась удержаться, но не смогла.

Как вообще возможно сдерживаться, если я чувствую то же самое, что и он? Мой задор

его по-прежнему раздражал.

В его глазах появилась молния, которой, кажется, он готов был ударить меня в любую

секунду. Он открыл рот в попытке что-то сказать, но снова его закрыл. Он не знал, как

ответить и как со мной совладать.

Моё тело дрожало так сильно, как никогда, ведь он начинал терять контроль. Часть меня

хотела успокоить себя, успокоить его, но вторая разрывалась от гнева и не хотела с ним

совладать.

Но вместо гнева, он повернулся ко мне и ухмыльнулся.

- Это я, Соня? – он указал на мои кулаки. – Ты – всего лишь моё отражение?

Я не знала, как ему ответить.

- Я – больше, чем Ваше отражение, - железный привкус крови появился во рту, так как

при разговоре зажимать нос было труднее.

- Тогда я попрошу тебя отыскать в себе место, которое принадлежит только твоим

эмоциям, иначе до встречи с императором ты не доживёшь. Есть только одна вещь,

касающаяся моей матери, которую я хочу, чтобы ты знала: она всегда говорила, что я

снисходительный, - он поднял брови, и я сразу поняла его намёк. – Подумай об этом.

Не говоря больше ни слова, он вернулся к лошадям, и мы тронулись, проезжая по лёгкой

пудре снега. Я сидела на своём месте, но чувствовала, будто меня отбросили в сугроб. Я

была удивлена тем, как проворно Антон поставил меня на место.

С каждой милей мы приближались к Торчеву, а я – к правителю Империи Рузанин и

почему-то я чувствовала, что именно от его руки я и умру. Хотелось спрыгнуть и убежать.

Единственное, что сдерживало меня – это образ Даши, либо Киры и деревянный идол у

меня в наволочке. Всю дорогу я прижималась ногой именно к нему, а обещание, данное

мной Юлии, придавало мне сил. Мою веру в себя укрепляло и то, что она мужественно

приняла свою смерть. Я не позволяла Антону меня напугать. Нужно было отыскать

внутри себя место, где нет ни одной эмоции и уцепиться за него.

Император Валко не станет последним, что я увижу в этой жизни.

Несмотря на то, насколько Антон был решительным, он не мог не засыпать, ведь не

отдыхал уже вторую ночь. Он задремал уже в третий раз и дёрнул поводья так резко, что я

потребовала, чтобы я заняла его место. Идея ему не нравилась даже, когда я рассказала, что у меня есть опыт. Ромска живут торговлей, в караванах, и они зависят от лошадей. Да, я чувствовала ауру, а, значит, хуже покорителя для дикой лошади не найти, но у меня

были поводья и я могла справиться.

Но принцу было всё нипочём. Наверное, он думал, что я заведу тройку в горы и сброшу

его в ущелье. Это была моя мысль.

В конце концов, он решил провести остаток ночи в маленькой гостинице меж деревнями.

Сняв пальто и обнажив королевскую голову, он укутался одеялом своей матери,

тщательно следя, чтобы вышивка на концах не запуталась и ни за что не зацепилась. Он

кинул хозяину три монеты и попросил одну комнату на двоих: для него и для его «жены».

Но, когда я увидела эту комнатку, я побледнела, увидев одну кровать.

Но моё беспокойство было напрасным. Как только хозяин откланялся, Антон принялся

складывать одеяло на полу, формируя подушку.

- Ложись, - хмуро пробормотал он.

Я смотрела на него ещё некоторое время, раздумывая, могу ли я спать на кровати, когда

он, благородный и уставший принц, ютится на полу. Но, когда я заметила, как он улёгся