Сжигая пред собой мосты - [5]
Теперь, находясь в своих ощущениях на одной из многочисленных граней истории, Иван видел в этом артефакте совершенно иные инструменты и другую звезду.
* * *
Январь 1955
– Кузьмич, ты не спеши-ка…
Но Николай одним махом опорожнил кружку. Спирт тут же резким теплом отозвался в желудке.
– Чего бубнишь под руку? – выдохнул он, занюхав черным ломтем и тут же надкусив его бережно.
Пётр, промолчав в ответ, медленно выцедил свою «соточку». Николай Кузьмич оценил с прищуром:
– Ну, силён, Евграфыч. Где тебя научили так чистоган смаковать?
– Сам знаешь где, – Пётр вытер губы рукавом, его раскрасневшееся лицо лоснилось от выступившей испарины.
– Как Гришка-то?
– Гриня – мужик. Младшего лейтенанта вот недавно получил. Артиллерист.
– Молодец!
– А твоего-то, я слышал, в район выдвигают, по комсомольской линии?
Николай подвинул ближе к гостю чашку с соленьями:
– Ты попробуй-то огурчики: свои, с осени.
И снова разлил по сто грамм:
– Давай, Пётр Евграфыч, за детей наших!
Закусив, ответил:
– А я вот слышал, что в твоём ведомстве должны характеристику на него дать, на моего Серёжку-то.
Пётр, прожевав ядреный огурец, заметил:
– Мы характеристики на граждан не выдаём. Мы их заверяем…
– Так, стало быть…
– … или отклоняем.
– Хм… «Отклоняем», говоришь. Это нужное дело, наверно. Да ты закуривай, не стесняйся.
Пётр достал коробочку «Герцоговины», вынул длинную папиросу, помял мундштук.
– Тебе не предлагать?
Николай отрицательно качнул головой.
– Больно ласков ты, Кузьмич, сегодня.
Закурил. Николай спросил, глядя на черную коробку с позолотой:
– Папиросы-то – марка вождя, а? Традиция, что ли?
– Привычка. Кстати, о вожде…
Он стряхнул пепел на мытый пол, под ноги себе.
– Говорят, что ты Ильича вроде как во сне видел?
Николай откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди:
– Так его все видят. Иначе как план делать? Иначе пятилетку не освоить, сам знаешь…
– Видят-то все, да только не у всех он хохочет по-бесовски и новыми экспериментами грозит.
– Охмелел ты что ли, Пётр?
– Я тебя ещё перепью!
– А-а…! Ну, попробуем, – Николай Кузьмич подмигнул и разлил по новой: себе в солдатскую алюминиевую, гостю – в почетный трофейный хрусталь; не потому, что с парадной посудой в доме наблюдался недостаток, а просто пил Кузьмич только из своей «Алю-Миньки».
Пётр заметно взбодрился, при этом буравчики под ресницами на его широком и гладко выбритом лице превратились в щелочки. Николай же, судя по выражению лица, казалось, только веселел, но зрачки его глаз с каждой минутой приобретали всё более холодный стальной отблеск.
– Грозил кому, говоришь? Романовым, нет?
– А есть разница? В твоём же сне!
– Разница большая и принципиальная, товарищ Петя.
– А «хохотал безумно»…? «Бесом закатывался»!
– Это ты мне говоришь, коммунисту с двадцатилетним стажем?!
– Ты, Кузьмич, не передёргивай. Это я тебя цитирую – или протокол показать?
– А что мне твой протокол? Не тридцать седьмой ведь за окном. Вон, и врачей уже отпускают – или газет не читаешь?
– Читаю, а как же. Но с таким портфелем Серёжке в районную комсомольскую ячейку не совсем сподручно как-то ходить станет, как думаешь, товарищ Кузьмич?
– Так Серёжка сны только про Никиту Сергеича смотрит. Причем тут он, вообще? Сын за отцовскую дрёму не в ответе. Или не прав я? Или вождь не прав, как считаешь? Я или вождь?!
В кухню заглянула хозяйка и вопросительно глянула на мужа. Николай в ответ неторопливо повернул к ней лицо, и она, молча пройдя в кухню и поставив с плиты перед мужчинами сковороду с жареным картофелем, также молча удалилась.
Пётр сопровождал её немигающим взглядом.
– Разгорячился-то чего, Коля? – спросил он. – Нет, так нет.
– И правда… Чего я…? Оба под одной крышей. Только одному ещё сто лет под ней лежать, небось, а другого, того и гляди, вышибут…
Пётр окаменел.
– Это ты о ком сейчас?
– Про… нас с тобой, Петька, о ком ж ещё-то? – усмехнулся Николай, разливая спирт по новой. – Кого первого вышибет, а? И другой под стол – и спать, как во век не спал – чем не крыша! Ха-ха-ха, а ты чего подумал? Мерещится всё, поди, да? Э-эх, тяжёлая у тебя работёнка, Евграфыч. Давай… за тебя…!
Не дожидаясь ответа, Николай махнул очередную «миньку» и шваркнул от души пустой кружкой по столу:
– У-ух, хороша! Так что… тот момент со снами мы, я вижу, с тобой разобрали и перепроверили, как отцы учили, верно, Пётр Евграфыч? Вопрос отпадает за ненадобностью для Серёжки. Ну, и для нас с тобой, конечно.
Пётр выпил, на этот раз слегка поморщившись.
– А чего хозяйка-то твоя с нами не присядет?
Николай зачерпнул ложкой прямо со сковородки душистый, с чесноком, картофель и предложил гостю:
– Ты б закусывал, Петь, а то скажешь потом, что Бурановы не кормили, оттого и вырубило тебя первым, – и он хитро прищурился. – Хозяйка придёт, не переживай. Вот только мы с тобой закончим про смену нашу, комсомольскую… И придёт.
Пётр приложился к угощению, довольно улыбнулся:
– Со шкварками… надо ж!
Затем, отложив ложку, сказал:
– Вишь, Николай Кузьмич, дело-то какое… Комсомолом руководить должны честные партийцы, с репутацией и доверием, так сказать.
– Ну? Серёга с пятнадцати лет на заводе по-стахановски: коммунист, передовик, активист…
Почему развить в себе экстрасенсорные способности может каждый? Как это правильно сделать? Как научиться видеть и понимать то, что скрыто в 4–5…8-мерном бытии? Как использовать эти знания во благо себе и людям? Что дает общение с душами? Какие тайные знания, доступные только избранным, хранит трехмерный мир?Потомок древнейшего карельского рода магов и колдунов, вепс по крови, Сергей Романенко и писатель Дмитрий Чарков рассказывают историю 16-го сезона проекта «Битва экстрасенсов», увиденную Вепсом, для которого участие в «Битве» стало началом его пути как экстрасенса.
«Подчиненный перед лицом начальствующим должен иметь вид лихой и придурковатый, дабы разумением своим не смущать начальства». "Боярам в думе говорить не по написанному, дабы дурь каждого видна была". «На Москве и в городах носить платья, венгерские кафтаны, верхние длиною по подвязку, а исподние короче верхних, тем же подобием». «Торговля сахаром – дело исконно воровское, а посему жалованье положить им мизерное. Да по одному в год вешать, дабы другим неповадно было!» (Из нетленных указов царя-батюшки, Императора Всея Руси государя Петра I Великого) А, может, и врут лиходеи в интернете, и не писал государь указов сих.
Может ли от одного случайного решения зависеть чья-то жизнь? Заблудившись в тёмных закоулках Питера, Саша оказывается в самой гуще событий. Неожиданная авария сводит воедино совершенно разных людей, переплетая их судьбы. И теперь Саше придётся разматывать клубок тайн, понимая, что прежняя жизнь больше не имеет значения.
Твоя планета захвачена чужими. Они сделали из людей зомби, а тебя и горстку повстанцев загнали в подземный бункер, как крыс. В небе уже не видно солнца от вражеских кораблей, а они всё прибывают. Совсем скоро твоя родная планета превратится в колонию, и люди будут безжалостно стёрты с её лица. Что сделаешь ты, чтобы остановить этот кошмар? Продолжение фантастической саги «Интроверт».
Преступление, совершенное много лет назад двумя полицейскими, осталось безнаказанным. С тех пор один из них сделал головокружительную карьеру и стал директором ФБР. Он славится своей непримиримостью в борьбе с преступностью. Однако те, кто пострадал когда-то от его действий, ничего не забыли. Они решают наказать высокопоставленного негодяя. Но как подобраться к чиновнику такого ранга? И тогда у этих людей возникает дерзкий и кровавый план…Роман «Тень убийцы» входит в серию супербестселлеров о детективе Лукасе Дэвенпорте.
Имя Вадима Голубева знакомо читателям по его многочисленным детективам, приключенческим романам. В настоящем сборнике публикуются его детективы, триллеры, рассказы. В них есть и юмор, и леденящее кровь, и несбывшиеся мечты. Словом, сплошной облом, характерный для нашего человека. Отсюда и название сборника.
Любовь и ненависть, дружба и предательство, боль и ярость – сквозь призму взгляда Артура Давыдова, ученика 9-го «А» трудной 75-й школы. Все ли смогут пройти ужасы взросления? Сколько продержится новая училка?
В пригороде Лос‑Анджелеса на вилле Шеппард‑Хауз убит ее владелец, известный кардиолог Ричард Фелпс. Поиски киллера поручены следственной группе, в состав которой входит криминальный аналитик Олег Потемкин, прибывший из России по обмену опытом. Сыщики уверены, убийство профессора — заказное, искать инициатора надо среди коллег Фелпса. Но Потемкин думает иначе. Знаменитый кардиолог был ярым противником действующей в стране медицинской системы. Это значит, что его смерть могла быть выгодна и фигурам более высокого ранга.