Сюрпризы Лебяжьего озера - [27]

Тапир сразу согнулся в три погибели, взмахом руки дал понять Гэдульдихту, чтобы он сделал то же самое, и стал пробираться к урезу воды, соблюдая максимум маскировки. Волгарь же, наоборот, на ходу собирая спиннинг, приближался к воде в полный рост, возможно тем самым бравируя перед красавицей Тридой. По мнению Павла – совершенно напрасно.

Река в этом месте довольно круто поворачивала направо, обрывистый берег с ближней стороны излучины был подмыт, и с него в воду обязательно должны были падать разные букашки, очень привлекательные для рыбы. Дальний заброс здесь не требовался, зато рыболову необходимо было маскироваться. В отличие от Тапира Волгарь правилами маскировки пренебрег, и поэтому Павел, которому излучина тоже приглянулась, решил, увеличив с ним дистанцию, подкрасться к краю обрывчика, где и начать ловлю. Но бежавший впереди Стамбул, словно прочитав его мысли, сделал это чуть раньше.

Павел чертыхнулся. Если еще и Магз вздумает ловить на излучине, то свободного места здесь не останется. Но похоже, Магз не собирался сбавлять темп, и Павел, оставив за спиной трех конкурентов, перешел на шаг, высматривая местечко посимпатичней. Вообще-то симпатичной выглядела вся река: спокойное течение, угадываемые глубины, повороты, по берегам – не очень частые деревья и кустарник. Прячась за ними, к воде можно было подкрасться незаметно для гуляющей по верху рыбы. Здесь бы побросать спиннинг одному, да на утренней зорьке – не торопясь, сколько душе угодно задерживаясь на приглянувшихся точках, меняя приманки и способы проводки. Во время соревнований такой роскоши никто себе позволить не мог…

Вот и Павел решил не экспериментировать и, приметив одинокую иву, наклонившуюся над водой, решил остановиться рядом с ней, тем более что не очень далеко от берега на поверхности воды то и дело возникали круги – так проявляла себя кормившаяся всякими мошками-мотыльками рыба, и не исключено, что крупная.

Ловить начал на обычную вращающуюся блесну, причем довольно маленькую. Первый аккуратный, но дальний заброс и неспешная равномерная проводка ничего не дали. Вытащив блесну, Павел оглянулся и подмигнул сопящему позади Мельнику, который, соблюдая маскировку, присел на землю и не делал лишних, тем более резких движений. Мельник, кажется, собрался что-то сказать, посоветовать, но Павел отрицательно мотнул головой и забросил вновь – ему не нужны были никакие рекомендации.

Теперь проводка оказалась не равномерной, а рывковой с паузами – спиннингист старался придать приманке хаотичные движения, чтобы заинтриговать, по-видимому, не слишком активную рыбу. Расчет оказался верным – на очередной короткой паузе, когда блесна как бы завилась в толще воды, кончик спиннинга дрогнул, Павел подсек и почувствовал на противоположном конце снасти живую тяжесть. Он не стал торопиться с вываживанием, крутил катушку спокойно, неторопливо. Рыба ходила ходуном, но по ощущениям казалась не более килограмма весом.

– Толстогубый голавль, – прокомментировал Мельник, когда серебристый бок мелькнул вблизи берега. – В подсачек будешь брать?

– Нет! – Павел уверенно подвел рыбу еще ближе и, сначала подав спиннинг вперед, плавно вытащил бьющегося голавля из воды, переадресовав его прямо в руки егерю.

Вообще-то это было рискованно – хотя прочность лески выдерживала такой вес, просто губы рыбины могли порваться. Но, судя по рассказам егеря, обитающая в заповеднике рыба отличалась от своих сородичей в других водоемах, и, как верно рассудил Павел, здесь она была менее нежной и более упитанной, о чем и говорило название его первого трофея.

– Один килограмм сто пять граммов. Зафиксировано! – доложил Мельник, быстро снявший рыбу с крючка и отпустивший ее обратно в воду.

Не медля ни секунды, Павел забросил вновь. В душе он ликовал, ведь для рыболова-спортсмена ничего не может быть лучше, чем уйти от ноля в самом начале соревнований! Тем более что еще одна поклевка не заставила себя ждать. Подсечка – есть второй толстогубый голавль! За ним – еще один, такого же размера, как два первые.

Чего у Павла было не отнять, так это техники в обращении со спиннингом. Если каждую отдельную рыбу не приходилось вымучивать и клевала она жадно, будь то жирующий окунь, жерех, чехонь, вышедшие на вечернюю охоту стаи судака или настроившаяся на трапезу щука, он, не пропуская ни минуты активизации клева, как говорили спиннингисты, «ворочал рыбу в количестве», благодаря чему и побеждал во многих соревнованиях.

Вот и сейчас, угадав с приманкой и правильной проводкой, он принялся таскать голавлей одного за другим, даже не думая покидать выбранное место в поисках другой, возможно более крупной рыбы. Не покидать до тех пор, пока либо не переловит всю стаю, либо не закончится клев.

– Ну, как дела у нашего мастера-рыболова? – Павел узнал раздавшийся за спиной голос Лёвы и услышал щелчки фотокамеры.

– Я просто глазам своим не верю, – ответил Мельник.

– В плане?

– Никогда не видел, чтобы так ловили! Уже семь хвостов в активе!

– Ого!

Словно по закону подлости очередной голавль, подведенный к берегу, рванулся слишком рьяно и освободился от крючка.