Сюрпризы Лебяжьего озера - [25]
Другое дело – Максим Максименко. Опять-таки, в глубине души Павел понимал, что Магз один из немногих нынешних спортсменов, кто ловит рыбу не хуже, а порой и лучше его самого. Во время соревнований Павел не мог видеть себя со стороны, а вот за Магзом наблюдал частенько. Кудесник – так бы охарактеризовал Павел своего давнего приятеля. Ловить рыбу Магзу было дано от Всевышнего, но, помимо непосредственно ловли, он еще сам мастерил приманки, мог отремонтировать любой спиннинг, любую катушку, был большим знатоком ихтиологии и, кстати, постоянным автором газеты «Знатный рыболов».
Егеря, которого звали Налим, Магз выбрал под стать себе – такого же долговязого, жилистого, с внимательным, даже цепким взглядом, с руками-граблями и обувью немыслимого размера. Павел догадывался, что этот егерь в плане профессионализма ничуть не слабее Мельника, а возможно, и покруче. С таким егерем, да в первом, по сути, самом важном туре, Магз просто не имел права не вырваться вперед. Вот на кого следовало бы делать ставки!
И если Павел готов был сражаться со Стамбулом, так сказать, «вопреки», с Волгарем, Сфагнумом и Тапиром – просто с целью лишний раз показать, что он гораздо их сильнее, то в одной зоне с Магзом ему было безумно интересно ловить рыбу просто ради спортивных разборок. По-честному – кто кого! И когда Ношпа наконец-то закончил разглагольствования и объявил, что собрание закрыто, Павел сказал сам себе, что совсем не напрасно приехал в заповедник Кабанье урочище, кажется, соревнования действительно станут достойными того, чтобы долго о них потом вспоминать.
Глава 7
Перед стартом
– Знаешь, о чем я вчера подумал перед самым сном? – спросил Павел у Лёвы, прихлебывая горячий утренний чай и закусывая бутербродом с колбасой.
Как и договаривались накануне, Старый Мельник разбудил их, позвонив каждому в номер, когда за окном было еще темно, и доложил, что вскоре прибудет.
– Что напрасно ставку на себя не сделал? – предположил Лёва.
– Нет, ставки мне по барабану. Ты обратил внимание, что вчера во время собрания ни Ношпа, ни Пашкевич, и вообще никто даже не поинтересовался о причине смерти Какуева?
– Хочешь сказать, что настолько он, как человек, был всем безразличен? – усмехнулся Лёва и вдруг округлил глаза. – Слушай! А ведь он мне сегодня приснился. Обычно я сны не запоминаю, а ты вот про Какуева заговорил, и я вспомнил.
– О! Я о нем перед сном вспомнил, а тебе он приснился… В каком хоть виде?
– В таком же, когда я его мертвым на берегу реки увидел. Только он весь как бы светился изнутри.
– Это потому, что все, говорящие о заповеднике, упоминают перламутровое свечение.
– Не нравится мне это…
– А меня, представляешь, как-то даже бодрит. Вдохновляет, что соревнования проходят в новом месте, что, возможно, удастся поймать необычных рыбок, да и коллег по увлечению лишний раз обловить хочется… – Павел отставил опустевшую чашку, смахнул со стола крошки и разложил на нем выданную накануне карту заповедника.
– М-да. Если на ней все точно отображено, то сегодняшний тур должен быть самым примитивным в плане ловли.
– Но ты же не знаешь, что в глубине реки творится, – возразил Лёва. – А вдруг там бугры да ямы, а вдруг все дно корягами усеяно! Смотри, какая излучина и за ней расширение, – ткнул он пальцем в карту. – Наверняка омут имеется, вполне может что-то крупное ввалиться, типа глубинной щуки или сома. А за омутом – сразу перекат – можно на голавля рассчитывать…
– С омутом и перекатом все понятно, – не стал спорить Павел. – Здесь и Старый Мельник рекомендовал остановиться. Думаю, почти все на омут побегут, тем более от старта недалеко.
– И правильно сделают. Место перспективное, задержишься на нем, увидишь, как и кого остальные ловят, какие приманки используют.
– Возможно, придется задержаться. Но я бы лучше сразу дальше по берегу поспешил, чтобы ото всех оторваться и ловить только свою рыбу, ни на кого не оглядываясь. И обязательно настроился бы именно на такую тактику, не будь среди нас Сфагнума…
– За ним фиг угонишься!
– Вот именно. Как думаешь, нет ли смысла сразу по прямой рвануть, через эти поля, лес и, сократив большущую дугу, которую делает Скорогадайка, начать ловить на самом дальнем краю зоны, где в реку вот этот маленький ручеек впадает. Тоже ведь место перспективное. Обловить его хорошенько, а потом, во второй половине дня, спокойно по Скорогадайке на финиш возвращаться…
– От места старта до слияния Сырого ручья со Скорогадайкой быстрым шагом – часа полтора, не меньше, – раздался за спиной друзей голос Мельника. Судя по всему, он давно слушал их, стоя на пороге.
– О! Старый Мельник, да ты словно не на рыбалку, а на военный парад собрался?! – Павел подошел поздороваться, осматривая егеря с ног до головы. Новая камуфляжная форма сидела на нем как с иголочки, сапоги блестели, на широком поясе – кобура, в чехле – приличных размеров тесак, на одном плече висела автоматическая винтовка, на другом – полупустой рюкзак. Павел вспомнил, что, по согласованию с подопечными, егерь мог часть его вещей нести с собой.
– Надеемся, это утро не подарит нам новый сюрпризец. – Лёва тоже подошел поздороваться с егерем.
Любая история имеет начало. Эта сплеталась с клубком событий столь давно, что не имеет смысла искать начальную нить повествования — добрую сотню, а то и более лет назад. В те времена опальный теневой клан обрел достаточно власти, чтобы явить себя миру. Форпостом открытого существования было избрано священное место обретения знаний, храм науки и магии для сотен людей. Обретя над ним полную власть, клан медленно, но верно искажал древние принципы и попирал законы. Ученикам и преподавателям пришлось делать нелегкий выбор…
Фантастический, фэнтезийный и мистический рассказ с элементами эротики. Рассказ жестокий. Отношения как традиционные, так и нетрадиционные.
Этот мир такой же как наш. Почти. Физическая география совпадает полностью. Политическая немного отличается от нашего средневековья. Не слишком принципиально. Технический прогресс шел похоже. Не точно, так что заклепки на тему соответствия эпохе не принимаются. Принципиальное различие одно. У человека существует рецессивный ген. Полноценные носители этого гена могут по желанию менять свой облик. Нет, не становятся волками или медведями. Черты лица меняются не очень сильно. Но появляются клыки, когти, способные порвать самую лучшую сталь, короткая шерсть на теле.
В Веере миров становится всё горячее. Порядок, Хаос – олицетворения этих сил давно противостоят друг другу, но вот вмешательство третьей силы, да ещё прибывшей из-за пределов того самого Веера… Проблема? А может быть возможность? Артас, бог Хаоса, склоняется именно к последнему варианту. Ему нужна не только победа в ведущейся Игре, Но и путь наружу, из пусть большой, но всё же клетки, которой для него является сам Веер. Поэтому его эмиссар в мире Подземья, дроу по имени Кайр и прозвищу Отступник, должен окончательно сломать весы условного равновесия, ослабив одних и выведя из тени других – давным-давно сброшенных в отбой при прямом участии богини-паучихи.
Потерпев неудачу в Ли Хенге, неугомонный маг Ву с вечно недовольным приятелем Танцором оказываются в гнезде пиратов, небольшом городе Малазе. Разумеется, Ву немедленно решает захватить власть хотя бы здесь. Подходящими помощниками им кажутся несколько синекожих напанов, бежавших от охватившей их родной остров междоусобицы. Однако планы быстро начинают расстраиваться - Ву, взявший себе звучный псевдоним Келланвед, слишком увлечен странствиями по магическим закоулкам Королевства Тени, а в особенности изучением заброшенного, унылого особняка на окраине города.
Мир Станций и Мир Таркит. Что объединяет их? Люди? Намерение создать новую колыбель для человечества? Или целая сеть интриг и пугающих тайн? Третий Департамент, тайное сообщество фанатиков, Искусственный Интеллект Игры и пропавшие Системщики вступили в борьбу, правила которой никому не известны. Равным счетом как и то, что же именно послужило причиной возникновению этого кризиса. Ясно лишь одно – на кону стоит куда больше, чем просто игра, и даже больше, чем человеческие жизни. Шестьсот семнадцатому, временно потерявшему возможность передвигаться по Станциям, придется полностью погрузиться в Игру, чтобы найти ответы на все мучающие его вопросы.С этого момента он уже не Системщик.
И вновь ты оказался неизвестно где. И вновь должен выжить и вернуться. Но в этот раз всё гораздо сложнее. Ты был втянут в игры богов. За тобой по следу идут лучшие ищейки, которых они смогли найти и натравить на тебя. И ты понимаешь, что тебе нужно время для того, чтобы разобраться в происходящем и понять, откуда ждать следующего удара. Но главное, ты знаешь, что если будут бить по тебе, то ударят по твоим близким и родным. А потому, чтобы защитить их, ты начинаешь свою игру. Игру в прятки на выживание с богами.
Если ты оказался в чужом и необычном мире, сумел не погибнуть по пути сюда, и даже смог как-то устроиться на новом месте, это ещё не значит, что всё уже позади. Это лишь означает, что ты успел увернуться от первого выпада, который приготовила тебе судьба. И скоро сможешь убедиться в этом. Ведь этот первый выпад чаще всего является проверочным. Тебя прощупывают. Стараются найти твои слабости и болевые точки. И потому – готовься. Даже простая и не слишком обременительная поездка может оказаться настоящим испытанием и борьбой за выживание.
Если обстоятельства сложились так, что тебе просто не оставили никакого другого выхода, кроме как уйти в другой мир, то почему нет? Воспользуйся им. Всё равно в этом мире тебя с рождения ничего не держит. Твою цель уничтожили, твои стремления растоптали. Да и тебя самого списали. Ты стал не нужен. Даже более того – опасен. Может статься, и пойдешь на поводу у тех, кто преследует тебя? Или сделаешь тот единственный шаг, которого от тебя никто не ждёт. И пусть там, куда ты попадёшь, для всех станешь непутёвым и странным, но зато у тебя появится шанс начать всё сначала.
Быть самим собой – вот что осталось при Борисе Градове, когда он оказался в другом мире. Жизненный опыт, смекалка и немалый ум помогали ему выбираться и не из таких передряг, но и ранее подобные проблемы его не настигали. Итак, причина: согласие участия в научном эксперименте, проплаченного соседом-олигархом. Последствия эксперимента: те самые проблемы. Вот и получилось, что Борис оказался там, где не нужно. Или, наоборот, где нужно?