Сюрпризы Лебяжьего озера - [24]

И карту, и ответы на все интересующие вопросы Павел получил в самом начале собрания, дальнейшие словоизлияния главного судьи воспринимал отвлеченно. Намного интереснее было разглядывать егерей, которых завербовали его будущие соперники. Все эти егеря в разные дни будут опекать и его самого – интересно, в какой последовательности?

Павел только сейчас как следует рассмотрел Триду, выбранную Дмитрием Бокаревым. Смугловатое лицо, чуть-чуть раскосые глаза, слегка крупноватый нос, чувственные губы, спадающие на плечи густые черные волосы… Павел любовался девушкой до тех пор, пока Трида демонстративно не уставилась на него с явным неудовольствием. Он тут же отвернулся, но наткнулся на взгляд еще одной девушки-егеря, сидевшей прямо напротив него.

На Осоке, победившей накануне Сфагнума в серии бильярдных партий, была все та же надетая задом наперед бейсболка, из-под которой все так же в беспорядке торчали волосы пепельного цвета. Осока стрельнула глазками, и улыбка тронула ее тонкие губки. Слегка смутившийся Павел сделал вид, что готов продолжать внимательно слушать речь главного судьи, и провел мизинцем под глазом, будто бы убирая соринку. Осока сделала то же самое. Он пересел поудобнее, подался вперед и скрестил руки на столе, прислонившись к нему животом, и отметил краем глаза, что Осока повторила все его движения.

Павлу вспомнился один из любимых клипов, в котором симпатичная девушка в вагоне метро, сидевшая напротив молодого парня, принялась копировать его движения. Заметив это, парень начал выделывать руками замысловатые пассы, запрыгнул на сиденье, высунул язык, а она повторяла за ним все точь-в-точь до тех пор, пока он вдруг не снял с себя футболку…

Павел зевнул, прикрывая рот ладонью, Осока тоже зевнула, он насупил брови, и она насупилась, он потянул себя за ухо – ответная реакция. Понимая, что вот-вот прыснет со смеху, он предпочел закашляться, махнул рукой прервавшему речь Пашкевичу, чтобы тот не обращал на него внимания, выкарабкался из-за стола и, якобы продолжая кашлять, поспешил в туалет. Где наконец-то позволил себе вдоволь насмеяться.

По своему поведению Павлу больше всего нравились именно такие женщины – незакомплексованные, с чувством юмора, готовые найти повод посмеяться только что придуманной шутке, от которой стало бы весело всей компании. Если бы еще востроносая пигалица была такой же красавицей, как Трида…

Вернувшись в гостиную, Павел постарался не смотреть ни на Осоку, ни на Триду. Главный судья закончил речь, и теперь говорил Петр Васильевич Нешпаев – о том, что любой из присутствующих имеет право принять участие в тотализаторе, но лишь в том случае, если спортсмен поставит на самого себя, а егерь – на спортсмена, которого будет опекать только в первом туре. Сделать ставку можно было не позднее, чем за час до старта.

Павла очень заинтересовало, кто воспользуется этим предложением. Делать ставку самому на себя его не вдохновляло, даже не потому, что не хотел рисковать деньгами, – в гораздо большей степени ему не нравилось, когда спорт превращают в коммерцию. А вот у кого шансов победить имелось больше по сравнению с остальными, учитывая потенциальную заинтересованность егеря, Павла заинтриговало.

Про Сфагнума как фаворита он не думал изначально: энергии у того было хоть отбавляй, но Павел всегда считал его как спортсмена, что называется, без царя в голове, да и доставшаяся ему в первом туре пигалица Осока как-то не внушала доверия.

С Волгарем Павел всегда был в хороших отношениях, можно сказать, дружил. Поэтому от души желал ему удачи. Но выбор Триды в качестве егеря, с которой они сидели сейчас за столом чуть ли не в метре друг от друга и, похоже, за время собрания не обменялись не то что словом, но даже взглядом, кажется, лишил Волгаря шансов на хорошее выступление в первом туре.

Тапир выбрал Гэдульдихта – одного из егерей, который был в списке, составленном Ношпой. На первый взгляд, эта пара выглядела подходящей друг другу. Правда, Тапир был едва ли не в два раза моложе своего егеря, но тот выглядел бодрым, подтянутым, Павлу даже показалось, что Гэдульдихт лишен тяги к спиртному – так же, как и абсолютно непьющий завтрашний его подопечный.

Совсем непьющие люди вызывали у Павла не то чтобы неприятие, но как-то настораживали, что ли, вызывали недоумение – почему бы, мол, как все не усугубить граммов сто для поднятия настроения?! Тапир крайне редко участвовал в общих соревновательных посиделках, которые так нравились Павлу. Спортсменом Тапир был, конечно, сильным и перспективным, но чтобы переживать за его победу – нет. Скорее, Павел в глубине души обрадовался бы его поражению.

Другого «ношпинского» егеря по имени Прохор выбрал Стамбул – тертый перец. Павел относился бы к Стамбулу вполне нормально, если бы не постоянно роящиеся вокруг него слухи о его хитровывернутости, каких-то мутных делишках, не очень явных, но все-таки подстав в отношении своих же партнеров по команде.

Егерь, которого Стамбул завербовал, был внешне ничем не примечателен, с самого начала собрания он уставился в одну точку и никак не реагировал ни на выступления главного судьи, ни на реплики слушателей, вздрогнул лишь, когда речь пошла о тотализаторе. И эта его реакция навела Павла на мысль, что егерь, имеющий право делать ставку только на своего первого подопечного, к остальным вполне может относиться не очень-то и адекватно. Да, благодаря хитровывернутости Стамбул мог обловить всех остальных, но в этом случае Павел откровенно бы расстроился. Поэтому и определил для себя Стамбула как главного соперника.