Сюрприз - [2]

– - Вот так славно! Ай-да выдумал барин! Гулянье устраивает, вот ловко-то!

– - Какое такое гулянье? Что это, я не пойму, -- спросил недоумевающий староста.

– - Заправское, говорю, как в городе устраивают; молодец барин, хочет повеселить нас. И как это он только догадался?

– - Как же это он веселить-то будет?

– - Да вот как тут написано: и бег будет, и хороводы, и хоры, и представление.

– - Для кого же это?

– - Да все для нас, слышал -- всем велел приходить, а ребятам с девками бесплатно даже.

– - А какое же это представление-то ты говоришь?

– - Представление-то? А вот какое…

И паренек, видимо видавший виды, начал объяснять, что такое представление и что может быть хорошего на гулянье. Мужики и бабы внимательно, с серьезным видом слушали его, стараясь не проронить ни слова. Когда парень кончил объяснения, все они чуть не в один голос стали осуждать эту затею.

– - И догадает же его, прости господи, что не дело выдумать!

– - Нечего делать-то, вот и затевает незнамо что в рабочую пору.

– - Верно, от нечего делать.

Мужики, а за ними и парень пошли вон. Староста велел своим бабам собирать ужинать.

III

На другое утро собралась сходка. Староста, несколько смущенный, долго мялся, прежде чем объяснить, зачем он собрал сходку, как будто поджидая, когда мужики соберутся все. Наконец мужики собрались, и некоторые прямо потребовали, чтобы староста не задерживал их. Староста, запинаясь и как-то неловко топчась на месте, начал:

– - Да видите ли, вот "барин" гулянье затевает в рождество богородицы, всем, значит, собираться велел, чтобы и ребята, и девки шли, и мы все…

– - Какое гулянье? Что за гулянье? -- раздалось сразу больше десятка голосов. -- До гулянья ли теперь, в осеннее время.

– - Стало быть, что до гулянья, когда вот объявку привезли, -- сказал староста и вынул из кармана свернутую в трубку афишу.

– - Форменное дело-то, ишь даже отпечатано, значит, как следует, -- сказали мужики в несколько голосов.

– - Так по пятаку с рыла готовить?

– - Беспременно, а то не пустят, -- сказал староста.

– - Ну, так мы не пойдем.

– - Никак нельзя, сам письмоводитель вчера привозил и говорил, чтобы беспременно все приходили.

– - А выставка-то [Выставкой называется винный буфет, открываемый во время ярмарок и базаров.] там будет? -- спросил молодой бойкий мужик, Гаврюха Ферт, большой любитель выпивки…

– - Будет; если кто зашебаршит, того так выставят, что он сажени три носом пропашет, -- сострил тот парень, который вчера в избе старосты объяснял сущность гулянья.

– - А без выставки какое ж гулянье, ничуть и весело не будет, -- решил Гаврило с ноткой уныния в голосе.

– - Не робей, воробей, почирикаем, -- сказал в утешение Гаврюхи его закадычный друг Павел Штык, -- там не будет, с собой захватим да в барском саду-то и раздавим, -- славно выйдет.

– - Только что, -- сказал Гаврюха.

– - А то что ж, зевать будем небось!

– - А как же теперь овины-то, загодя сушить надо, в этот день нельзя? -- спросил один мужик.

– - Какое тут овины сушить, и думать не смей.

– - А я хотел на мельницу в этот праздник съездить, -- сказал еще один мужик.

– - И что это у нас за народ несогласный! -- вдруг вспылил староста. -- Сказано, чтобы на гулянье все собрались, ну и дело с концом, нечего и языком трепать. Неужели мы уж одного праздника-то не можем без какого-нибудь дела пропустить?

– - Да ведь одиночество, не растянуться же во все концы в будни-то, -- пробовал возразить мужик, что хотел ехать на мельницу.

– - Ну, одиночество, одиночество. Кому до этого какое дело? Тут ни на что не смотрят; коли приказывают, так не супротивься.

На минуту все приумолкли, потом начали совещаться, как им с этим делом поступить, и после долгого спора и шума труховцы постановили, чтобы мужикам на гулянье идти всем, а бабам -- кто захочет, а так как деньги на плату за вход не у всех были, то велели старосте выдавать взаймы, кому сколько нужно, из общественных сумм; ввиду же того, что расходиться домой по окончании гулянья придется поздно, что будет совсем неудобно, особенно молодежи, то нарядить для этого десять общественных подвод.

На этом кончили сходку и стали расходиться домой.

Такие же или приблизительно такие же распоряжения насчет гулянья происходили и в соседних селах и деревнях, окружающих село Каменское.

I V

В самом же селе Каменском, на барском дворе, по случаю предстоящего гулянья шло необычайное оживление. Несколько дней там происходили суетня, беготня, кипела работа: утверждали столб для лазанья на призы, устраивали палатки для торговцев сластями и театр. О театре были заботы больше всех. Сначала было думали обратить в театр каретный сарай, но нашли, что сарая для всей публики мало, и решили сараем воспользоваться лишь для сцены, а публика должна находиться на открытом воздухе, только перед открытыми воротами сделать несколько особых мест и обнести их барьером. Эта выдумка была очень хороша, но одно препятствие было: а ну, как пойдет дождь? Посмотрели на барометр; судя по нему, дождя не предполагалось, и все знакомые Федора Александровича решили, что лучшего театра и выдумать нельзя.

Сам Безукрасов, молодой еще человек, полный, белолицый, с черными усами и слегка отвисшими, как у бульдога, щеками, сдвинутой на затылок фуражкой с красным околышем, хлопотал больше всех. Он целый день метался по двору, следил за устройством столбов, то распоряжался о посылке за материалом, то забегал в садовую беседку, где несколь молодых людей разучивали роли для спектакля, и объяснял им, как такое-то место нужно исполнять. Пьеса была на этот случай написана им самим, в обличение крестьянских нравов. И конечно, как автор и устроитель гулянья, он руководил исполнителями и был увлечен этим до самозабвения. Один раз к нему подошел было приказчик и сказал: