Сюнну, предки гуннов, создатели первой степной империи - [71]
Когда наступали первые холода, кочевники переходили на зимние стоянки. Но поначалу, до наступления зимы, скот старались пасти подальше от них, чтобы сохранить траву «на черный день». Сено заготавливали редко, если и делали это, то осенью, прямо на зимних стоянках. Тогда же случали овец, чтобы приплод появился весной, — ягнята, родившиеся в другое время, часто погибали. Осенью же резали скот, коптили мясо. Если поблизости были рынки, излишки скота продавали — его оставляли ровно столько, сколько могло прокормиться на зимних пастбищах. И в этот же сезон сюнну делали набеги на земледельцев — лошади были сильны и откормлены, скотоводческие работы завершены, а к зиме не мешало запастись зерном нового урожая>{402}.
Помимо скотоводства, сюнну занимались охотой. Сыма Цянь пишет: «Мальчики у них умеют ездить верхом на козлах, стрелять из лука в птиц и мышей; юноши постарше охотятся на лисиц и зайцев для употребления их в пищу. (…) Согласно их обычаям, в спокойное время они следуют за скотом, обеспечивая свое существование охотой на птиц и зверей…»>{403} Археологи подтверждают информацию Сыма Цяня — в сюннуских курганах находят немало костей диких животных. Жители городищ, находившихся на сюннуской территории, охотились реже, хотя и у них встречаются кости оленя, косули, степной лисицы>{404}.
В «Споре о соли и железе» говорится: «У сюнну нет такой защиты, как внутренние и внешние городские стены, таких укреплений, как рвы и канавы вокруг этих стен; они (…) не имеют запасов казенных житниц и амбаров для зерна. (…) Сплетенные [прутья] ивы служат им домом, войлочные циновки служат им крышей…»>{405}
Сюнну действительно не слишком увлекались градостроительством (по крайней мере до периода «Шестнадцати государств пяти северных племен») и ни земледелие, ни вообще оседлую жизнь, как правило, не признавали. Тем не менее в их державе имелись и города, и земледельческие поселения. Вопрос о том, кто именно их построил и жил в них, до конца не решен.
Если исходить только из информации, которая оставлена нам китайскими хронистами, можно сделать вывод о том, что городов и деревень в сюннуской державе было крайне мало и населены они были в основном военнопленными и перебежчиками. Так, по сообщению Бань Гу, в 10 году н. э. сюнну захватили в Западном крае «свыше двух тысяч мужчин и женщин» и поселили их «отдельно на реке Линушуй для занятия земледелием»>{406}.
Сыма Цянь упоминает город Чжаосинь (Чжаосиньчэн), который находился на сюннуской территории. В 123 году до н. э. ханьский военачальник Чжао Синь, который когда-то был «мелким хуским князьком», а потом перешел на сторону Хань, попал в плен к своим бывшим соотечественникам. Шаньюй Ичжисе сделал его военным советником, и его именем был назван некий населенный пункт, где стояли какие-никакие постройки и хранились запасы продовольствия. Скорее всего, город этот был построен теми самыми китайцами, которые оказались у сюнну вместе со своим сдавшимся предводителем — недаром его называли «лагерь Чжао Синя». Эти же китайцы — их было около 800 человек — стали первыми жителями города и распахали лежащие вокруг земли. В 119 году до н. э. ханьские войска взяли Чжаосинь, «захватили запасы продовольствия у сюнну и накормили [свои] войска», а на следующий день «сожгли постройки и оставшиеся запасы»>{407}.
У Бань Гу упомянут находившийся на сюннуской территории город Фаньфужэнь, но и о нем известно, что он был построен ханьским военачальником Фанем. После смерти Фаня городом управляла его вдова, потому он и получил название Фаньфужэнь — «город супруги Фаня»>{408}.
Что касается самих сюнну, то, если верить китайским хроникам, их градостроительные проекты можно пересчитать по пальцам одной руки, причем они, мягко говоря, не были удачными. Мы уже говорили о том, что в правление шаньюя Хуяньти, по распоряжению его сановника Вэй Люя, сюнну начали строить «окруженные стенами города» для защиты от ханьских войск. В них были запланированы башни для хранения зерна и колодцы. Однако потом кочевники поняли, что у них нет навыка обороны городов и зерно, сосредоточенное в одном месте, попадет в руки врага. Проект был приостановлен>{409}.
Шаньюй Чжичжи, расколовший сюннускую державу в середине I века до н. э. и бежавший с остатками своих сторонников в Канцзюй, «посылал народ на возведение городской стены, каждый день работало по 500 человек, которые закончили постройку в два года»>{410}. Но Канцзюй и до Чжичжи был страной многочисленных городов>{411}, и мятежный Чжичжи всего лишь использовал местные традиции. Впрочем, ему это не помогло — город, построенный им на реке Или в Семиречье, был взят ханьскими войсками в 36 году до н. э., вскоре после его основания>{412}.
В хрониках часто упоминается Лунчэн — культовый центр, где сюнну совершали жертвоприношения. Само слово это наводит на мысль о городе или, во всяком случае, об укрепленном месте: синологи переводят его как «Драконово городище»>{413}, «Драконова крепость»>{414}, «город императора»>{415}. Но в какой мере его тем не менее можно считать городом, не вполне понятно. Постоянное население его, видимо, было невелико: ханьский военачальник Вэй Цин, который в 129 году до н. э. достиг Лунчэна, за всю операцию «убил и взял в плен семьсот
