Сыскарь - [39]

– А как же Анатолий Герасимович, презумпция не виновности? Или она в правоохранительных органах, уже не играет значения? Вы же даже со мной не перебросились ни одним словом, а уже все решили? А вдруг, этот человек лжет, что тогда?

– А, о чем, мне с вами говорить, Виктор Николаевич? Интересоваться у вас, что вы испытывали, когда насиловали несовершеннолетнюю девчонку?

На лбу Вдовина появились едва заметные капельки пота. Он попытался налить себе в стакан воды, однако, пролив воду на стол, вынужден был поставить кувшин на место.

– Вы успокойтесь, Анатолий Герасимович, не кричите на меня. Я взрослый человек и даю отчет не только своим словам, но и поступкам. Меня еще не уволили из органов внутренних дел, и суд не признал меня виновным ни по одному пункту ваших обвинений в мой адрес. Зачем же вы меня записываете сразу же в преступники?

– Ты, что? Ждешь увольнения и суда? – возмущенно произнес Вдовин. – Тебя твоя же совесть должна судить, а не люди. Ты знаешь, как раньше поступали в этом случае офицеры царской армии?

– Знаю, знаю. Ты думаешь, что они стрелялись? Нет, они просто били лицо, таким как ты. Если ты не в курсе, то я могу тебя просветить, что в отношении меня дважды возбуждали уголовные дела. Меня пугали увольнением из органов, тюрьмой. А я, вот видишь, на воле, а где они все эти обвинители? Нет их в системе правоохранительных органов, они просто испарились. Ты, запомни, Толя одно, что очернить меня у тебя все равно не получится, как бы ты не выпрыгивал из своих штанов.

– Это, мы еще посмотрим, насколько вы белый и пушистый, Виктор Николаевич. Посмотрим, что вы скажите и как будете оправдываться, когда ребята из отдела по работе с личным составом, подожмут вас немного.

– Посмотрим, Анатолий Герасимович, – ответил ему Абрамов и вышел из кабинета.

***

Виктор сидел в кабинете заместителя министра внутренних дел по кадровой работе. Кроме него в кабинете находился заместитель министра Феоктистов, начальник Управления уголовного розыска Вдовин, начальник инспекции по личному составу Лобанов и начальник секретариата Ухов. Заместитель министра по кадровой работе Назиров, молча, перебирал лежащие перед ним на столе бумаги, делая на них какие-то одному ему известные пометки.

– Что, товарищи, приступим? – поинтересовался он у собравшихся людей. – Дело у нас не совсем обычное. Мы сегодня собрались здесь рассмотреть поступившую жалобу на заместителя начальника Управления уголовного розыска Абрамова. Из этого заявление следует, что Абрамов находясь в служебной командировке вместо того, чтобы выполнять работу по организации раскрытия убийства, ушел, как говорится в запой. Используя свое служебное положение, он заставил руководство местного предприятия бесплатно, заметьте товарищи бесплатно, привести к нему в номер гостиницы три ящика с водкой. Я, не буду зачитывать всю эту жалобу, потому что она вам всем хорошо знакома. Давайте, теперь начнем разбираться по существу предъявленных Абрамову обвинений. Хотелось бы услышать мнение начальника Управления уголовного розыска Вдовина. Скажите, что вы можете сказать по существу этих вопросов.

Вдовин встал со стула и оглядел всех присутствующих. Остановив свой взгляд на Феоктистове, словно ища у него поддержку, начал говорить:

– Мне трудно говорить товарищи, так как я знаю Абрамова довольно давно. Он был моим учителем и наставником. Однако, я всегда замечал в нем одну отрицательную черту, от которой он до настоящего времени, так и не смог избавится. Этой чертой является его маниакальная уверенность в своей непогрешимости. Все, что он делал ранее и то, что он делает сейчас, он считает единственно правильными действиями. Вы знаете, я ничуть не удивился, читая эту жалобу. Абрамов мог это себе позволить вдали от глаз руководства министерства. Это не только мое мнение товарищи, это мнение и начальника второго отдела Яшина. Вот, товарищ заместитель министра рапорт Яшина, я передаю его вам для приобщения к этому материалу.

Он передал лист мелко исписанной бумаги Назирову и продолжил.

– О том, что Абрамов, груб, иногда довольно циничен, это не является большим секретом для тех людей, кто с ним часто общался. Я об этом уже неоднократно докладывал не только заместителю министра Феоктистову, который оставил мой рапорт без движения, но и министру внутренних дел. Я считаю, что Абрамов не может занимать должность заместителя начальника Управления, так как он своим поведением и действиями полностью дискредитирует ее.

Еще раз, пробежав глазами по лицам присутствующих, Вдовин сел на стул.

– Ну, что товарищи, теперь я думаю, нужно предоставить слово Абрамову. Пусть он нам расскажет, что делал в этой командировке, – предложил Назиров. – У вас, надеюсь, есть, что сказать комиссии?

Виктор, молча, встал со стула. Поймав на себе взгляд Вдовина, он начал говорить:

– Уважаемые члены комиссии. Я сегодня был не только поражен всем услышанным от вас, но еще больше шокирован выступлением своего непосредственного начальника. Похоже, на то, что пока я находился в командировке, раскрывал убийства, здесь в родном мне министерстве на меня наклеивали различные ярлыки, согласно которым, я оказался алкоголиком и насильником. Что ж, это не удивительно, так всегда бывает в отсутствие непосредственно этого человека. Кто меня расспрашивал по этим фактам, никто. Кто их проверял, тоже – никто. Мой непосредственный начальник, мой ученик, которого я учил работать, считает, что я действительно опозорил наше МВД. Спрашивается, почему он так думает? Могу сказать, что именно он страдает маниакальной подозрительностью, так как считает, что я претендую на должность, которую занимает он. Вы все знаете, что я не карьерист. Я никогда не сяду на занятую должность, если она даже занята не достойным этой должности человеком.