Сыск во время чумы - [27]

– Ги-ись! – негромкий этот оклик заставил их обернуться и быстренько уступить дорогу фуре мортусов.

– Где же тут мастеровой с сундуком сидел? – заинтересовался Левушка. – У башни, что ли?

– Там, где народ не стопчет. Статочно, что и у башни… – Архаров вертел головой, изучал местность – и местность эта была унылая, какая-то заброшенная и запущенная, сплошь деревянные домишки да немощеные улицы. Хотя он знал, что тут, в Зарядье, стояло и немало богатых особняков.

– Вон там! – сообразил Левушка. – Видишь, Николаша, где нищие? Там он сидел!

– Надо же, чума, город на осадном положении, людям самим жрать нечего, а кто-то ведь им подает, – удивился Архаров. – Ты прав, пойдем с ними потолкуем. Толковать буду я, ты стой поодаль.

Они подошли к нищим, сидящим у основания Варварской башни. Но по дороге еще раз услышали «Ги-ись!» и пропустили еще одну фуру.

– Вот кто нам нужен, – Архаров показал на безногого старика, сидящего в деревянной тележке. На старике был грязный зеленый пехотный мундир – надо думать, времен государыни Анны. И стояли по обе стороны тележки два чурбачка с рукоятками – вроде утюгов. Ими он пользовался, отталкиваясь от земли, когда ехал.

Архарова эти чурбачки заинтересовали – он подошел поближе, чтобы их разглядеть. Таким образом, и выбор был сделан – к кому обращаться.

– Помолись за мою душу грешную, – сказал Архаров старику, бросая ему на колени монетку. – Что это тут негодяи разъездились? Вторая уж фура.

– Спаси Господи. А стоянка у них, сударь, неподалеку, на бастионе, – объяснил старик. – И домишко ихний тут же. Нам и хорошо, они хоть и негодяи, а хлебом делятся.

– Что за бастион? – удивился Архаров.

– Земляной бастион, еще при царе Петре строен. Шведов, что ли, в Москве ждали. А может, и турку.

– То есть, толком не знаешь?

– Про свои баталии все тебе расскажу, я с фельдмаршалом Минихом в Крым ходил, я Очаков брал. Нас из Очакова точно такая же чума выжила, не чаяли, как и уцелеем.

– А ног где лишился?

– А когда со шведами воевали.

– Так при тебе, выходит, бастион поставили? Или ты, дядя, не приметил?

– Так я же тебе, сударь, сказываю – задолго до того! При царе Петре, поди! – возмутился калека.

– Николаша, не кипятись, это древняя история! – вмешался Левушка и тоже бросил старику монетку.

– А не было ли тебя тут, дядя, когда митрополит за сундуком денег приезжал? – спросил Архаров.

– Как не быть! Только я не здесь, я вон там сидел.

– И видел, как на митрополита напали?

– Да как же я мог видеть, коли толпа собралась – в тыщу человек! Наша братия только ноги и разглядела.

– А что, правда ли, что сундук был полон медяков? – продолжал Архаров.

– Какие медяки? Туда и серебро на свечу кидали, и бабы серьги из ушей вынимали, кидали, и перстеньки, сам видал.

– А велик ли был сундук?

– Даже и не сундук, это люди врали. Так, укладочка… – старик обвел руками контуры воображаемого сундучка. – Митьке говорили – возьми поменьше, скорее наберется. Он же обет дал – набрать сундук денег на свечу. Богородица ему так во сне велела, чтобы поставить всемирную свечу и мор прекратить. А малый-то сундучишко скорее соберется…

– Митькой, выходит, звали?

– А чего ты, сударь, докапываешься? – вдруг сообразил спросить старик. – На что тебе Митька сдался?

– Да я тоже хотел на свечу пожертвовать, – и Архаров показал меченую монету. – Нарочно для того от Никитской пришел. Знать бы, где тот Митька с сундуком! Мы-то думали – суета кончилась, и опять он тут сидит. Приходим – а его и нет.

– Так и мы думали – отобьет его народ у солдат, и соберет он свой сундук денег на всемирную свечу.

– Солдаты его, выходит, забрали? – удивился Архаров. Ничего подобного Сидоров не рассказывал. Опять же – коли бы загадочный мастеровой был схвачен и сидел в надежном месте – полицейские драгуны могли умолчать об этом из одной вредности, чтобы столичным гвардейцам служба медом не казалась…

– Может, и забрали, а только после того он уж не появлялся. А может, и чума прибрала.

– Вместе с сундуком? – не унимался Архаров, а Левушка, забеспокоившись, обернулся – не слышит ли кто лишний этих назойливых вопросов.

Нищий пожал плечами.

– Вам у Всехсвятской церкви лучше скажут, – пообещал он. – Там батюшка, коли еще жив, про Митьку много чего знал. А то еще дьячок, Петров Устин, он с Митькой дружбу водил.

– Дай тебе Боже здоровья, дядя, – сказал Архаров. И, отходя, заметил Левушке:

– Помяни мое слово, дьячок много чего про сундук поведает.

– Это он Митьку научил, как деньги собирать! – догадался Левушка. – Неспроста же – сперва со здешним дьячком задружился, а потом именно про здешний образ ему Богородица во сне толковала!

– Не вопи, люди сбегутся.

Они прошли по Варварке и свернули к храму. Еще одна фура мортусов обогнала их. Три фигуры в балахонах обернулись, перемолвились словцом, глядя на переодетых офицеров.

– Раскланяйся, Левушка, – велел приметливый Архаров. – Вон, вон – наши знакомцы!

– А как ты их признал? Все же одинаковы!

– А чего такого – это они нас первые признали.

Архаров огляделся и увидел, что к церкви поспешает бабка, а из дверей, напротив, выходит степенный, на старинный манер благообразный мужчина и, обернувшись, трижды крестится на наддверный образ.