Сыщик Путилин - [28]

— Ты считаешь это дело сложным?

— И весьма. Раз мои московские коллеги потратили две недели на расследование совершенно бесплодно, безрезультатно, означает, что оно — не из обычных.

На этот раз Путилин не занимался в вагоне никакой диковинной зубрежкой, а отлично спал всю дорогу до Москвы. Когда мы приехали в Белокаменную, он был бодр и полон сил и энергии. С вокзала проехав в Н-скую гостиницу, мы сняли там номера. Сразу по приезде, переодевшись у себя в комнате, Иван Дмитриевич отправился к своим московским собратьям — служащим московской сыскной полиции.

Коллегами знаменитый петербургский сыщик был встречен с самой горячей предупредительностью и отменным почтением, хотя… хотя на лицах многих прочел выражение завистливого недовольства, глухого раздражения. Очевидно, его блестящая гастроль по делу «белых голубей и сизых горлиц», когда он одним ударом отыскал пропавшего сына миллионера и открыл хлыстовский и скопческий корабли, больно задела самолюбие московских сыскных дел мастеров. Увы, как и во всякой профессии, и здесь существует профессиональная ревность…

— Ну как, коллега, продвигается у вас дело с ограблением ризы высокочтимой иконы? — спросил Путилин шефа городской сыскной полиции.

— Не скрою, пока еще определенных нитей у меня в руках не имеется, но есть надежда уже скоро напасть на верный след, — последовал ответ.

— Ну, вот видите, я так и думал. Откровенно говоря, я не считаю это дело сверхзагадочным. Я вовсе и не собирался впутываться в него, будучи уверен, что вы обойдетесь без всякого стороннего участия… хотя бы и моего. Но эта вот телеграмма принудила меня приехать к вам… Как-то неловко было отказывать… — И Путилин показал своему московскому коллеге полученную депешу.

Краска не то смущения, не то досады и обиды бросилась тому в лицо.

— Помилуйте, Иван Дмитриевич, я… мы все так рады, польщены, что вы согласились помочь нам… Хотя меня несколько удивляет фраза: «несмотря на все усилия московской сыскной полиции». Почему они полагают, что мы употребили все усилия?

Путилин улыбнулся:

— Знаете, голубчик, их горячку? Они полагают, что все это так просто. Вынь да положь им преступника или преступников. Психология известная. Ну-с, а теперь давайте перейдем к делу. Что вы уже успели предпринять? Я спрашиваю это для того, чтобы нам, то есть мне, не идти по пути, уже пройденному вами.

— О, ваше превосходительство любит, насколько мне известно, выводить особые кривые… — вскользь заметил «московский Путилин». — Извольте видеть, прежде всего важно было установить, хотя бы приблизительно, когда и где могло произойти это святотатственное преступление.

Чуть заметная ироническая усмешка шевельнула краешки губ петербургского сыщика.

— Совершенно верно.

— Икону увезли с целым венчиком, а привезли без него, — сообщил начальник московской сыскной полиции.

— Стало быть, произойти это могло только или в самой карете, или в тех местах, где пребывала икона, — заключил Иван Дмитриевич.

— Ничего не может быть вернее. Относительно первого предположения, то есть кареты, сомнения и подозрения отпадают. Ибо лица, сопровождавшие святую чудотворную икону, — лица известные, пользующиеся всеобщим уважением. Горе и отчаяние их не поддается никакому описанию, — продолжал свои пояснения глава московских сыщиков.

— Стало быть, остается второе предположение: святой венчик ризы сорван в каком-нибудь частном доме, куда прибыла Царица Небесная, — заметил в свою очередь Путилин.

— Да.

— Великолепно. Вы, конечно, дорогой коллега, ознакомились со списком тех мест, куда в эти злополучные часы приезжала святая икона?..

— Ну разумеется, Иван Дмитриевич!

В голосе начальника московского сыска послышались даже нотки обиды. Неужели прославленный петербургский гастролер намерен учить его азбуке сыскного дела?

— Вот он, этот список.

Путилин углубился в его изучение.

— «Половина седьмого — Тверская, дом Олсуфьева, кв. № 23, господин Шаронов.

Восемь часов и десять минут — Никитские ворота, дом Севостьянова, госпожа Стахеева…»

Путилин бормотал очень долго.

— И что дал вам этот список? — вопросительно посмотрел он на собрата по профессии.

— За многими из этих мест установлен тайный надзор, — пояснил московский коллега.

— Это принесло какие-нибудь положительные результаты?

— Предпоследним местом остановки была убогая квартира ремесленника Иванова с женой. На другой день они, не отметившись в участке, выбыли в неизвестном направлении. Что вы на это скажете? — поинтересовался докладчик.

— Гм… подозрительно… — неопределенным тоном ответил Путилин.

— Так вот, мы энергично разыскиваем эту пропавшую супружескую чету. О таких мелочах, как о надзоре за ссудными кассами, я вам говорить не буду, ибо это основа розыскных действий.

— Конечно, конечно. Но скажите, а как вы представляете себе возможность похищения драгоценных камней с ризы иконы, которая находится под стеклом, во время краткого молебна, в присутствии священника и монаха? — вдруг Путилин внезапно озадачил коллегу вопросом.

Тот смутился, замялся и после недолгого раздумья развел руками:

— Это, признаюсь вам, Иван Дмитриевич, является для меня необъяснимой загадкой.