Сыщик Путилин - [2]

Мы вместе с моим приятелем-врачом попытались произвести осмотр трупа.

— Нет! — в один голос заявили мы. — Здесь, в этой обстановке, нам неудобно, господа, проводить подробную экспертизу. Увозите труп в судебный морг, там мы еще раз осмотрим его тщательно, произведем вскрытие, и тогда все встанет на свои места.

Толпа глухо роптала. Этот мощный рокот был сродни реву океана. Народ на площадь все прибывал и прибывал. Несмотря на увещевания полиции, нас страшно теснили со всех сторон. В то время пока труп еще лежал на мостовой, к нему протиснулся горбун. Это был урод — человечек крохотного роста с отталкивающей внешностью. Голова его была огромна, чуть ли не с полтуловища, на ней безобразным шатром вздымалась копна рыже-бурых волос. Лицо его, небольшое, размером с кулак, было лишено какой бы то ни было растительности. Один глаз был закрыт совершенно, другой представлял собою узкую щелку, сверкавшую нестерпимым блеском. Руки казались несуразно длинными, цепкими; одну ногу он волочил, другая была короткая. Огромный горб вздымался выше безобразной головы. Это жалкое подобие человека внушало страх, ужас, отвращение.

— Куда лезешь? — окрикнул его полицейский.

— Ваши превосходительства, дозвольте взглянуть на покойницу! — сильным голосом, столь мало подходящим к его уродливо-тщедушной фигурке, взволнованно произнес страшный горбун.

Никто из представителей властей не обратил на него внимания. Никто, за исключением Путилина. Сыщик сделал знак рукой, чтобы полицейские не трогали несчастного, и, впившись взглядом в его лицо, мягко спросил:

— А не знал ли ты покойной, почтенный?

— Нет, — торопливо ответил урод.

— Так отчего же тебе интересно поглядеть на жертву? — продолжал вежливо, но настойчиво расспрашивать Путилин.

— Так-с… любопытно… Шутка сказать: перед самой церковью — и вдруг эдакое происшествие.

Путилин отдернул покрывало-холст, которым уже накрыли покойницу.

— На, смотри!

— О господи!.. — каким-то всхлипом вырвалось из груди урода-горбуна.

— Темно… темно… — пробормотал Путилин.

Мы с врачом, моим приятелем, долго возились над телом. Когда его раздевали, из-за пазухи, из-под простенькой ситцевой кофточки выпала огромная пачка кредитных билетов и процентных бумаг.

— Ого! — невольно вырвалось у судебного следователя. — Да у бедняжки при себе целое состояние… Сколько здесь?

Деньги были все тут же пересчитаны. Их оказалось сорок девять тысяч семьсот рублей. Путилин во время осмотра нервно ходил по комнате.

— Ну, господа, что вы можете нам сказать? Кто она? Что с ней?

— Девушка. Вполне целомудренная девушка. Повреждения, полученные ею, не могли произойти ни от чего иного, кроме как от падения со страшной высоты, — с уверенностью сообщили мы.

— Но лицо-то ведь цело? — заметил сыщик.

— Что же из этого? При падении она грохнулась навзничь, на спину.

Путилин ничего не ответил на это замечание. Следствие закипело. Было установлено следующее: в семь часов утра (а по другим показаниям — в шесть) прохожие подбежали к стоявшему за углом полицейскому и взволнованно сказали ему: «Что ж ты, господин хороший, не видишь, что около тебя делается?» — «А что?» — строго спросил тот. «Да труп около паперти лежит!» Тот бросился к указанному месту и увидел там искалеченную мертвую девушку.

Дали знать властям, Путилин — мне, а что произошло дальше, вы уже знаете. Вот и все, что было установлено предварительным следствием. Не правда ли, не много? Те свидетели, которые первыми увидели несчастную жертву, были подробно допрошены, но их ясные краткие показания не смогли пролить ни единого луча света на это загадочное, страшное происшествие. Правда, один добровольно и случайно объявившийся свидетель показал, что, проходя после затянувшейся вечеринки по Сенной, он слышал женский крик, который был преисполнен ужаса.

— Но, — тут же добавил он, — мало ли кто жалобно кричит страшными темными петербургскими ночами? Я думал, так, какая-нибудь гулящая ночная бабенка. Их ведь тут много по ночам шляется. Сами знаете, место это такое… Вяземская лавра… Притоны всякие.

— А в котором часу это было?

— Примерно часов в пять утра, может — позже.

Весть о страшном происшествии быстро облетела Петербург. Толпы народа целый день ходили на площадь осматривать место жуткой трагедии. Целая рать самых опытных, искусных агентов, замешавшись в толпу, зорко вглядывалась в лица окружающих и внимательно прислушивалась к доносившимся речам.

Устали мы за этот день адски! С девяти часов утра и до восьми вечера мы с моим другом были на ногах. В девять часов мы с Путилиным сидели за ужином. Лицо у него было угрюмое, сосредоточенное. Иван Дмитриевич даже не притронулся к еде.

— Что ты думаешь об этом случае? — внезапно спросил он меня.

— А я, признаюсь, собирался задать этот вопрос тебе, — произнес я.

— Скажи, ты очень внимательно осматривал труп? Неужели нет никаких признаков насилия, следов борьбы? — с надеждой, как мне показалось, продолжил он.

— Никаких.

— Должен тебе сказать, дружище, — задумчиво произнес Путилин, — что этот случай я считаю одним из самых выдающихся в моей практике. Признаюсь, ни одно предварительное следствие не давало в мои руки так мало данных, как это.