Сыщик на арене - [19]
– Ох, – сказал Бартоломео, – она практически в полном в порядке. Завтра я, наверное, уже смогу выступать.
– Очень хорошо! – обрадовался я. – Потому что у меня, кажется, созрел настоящий план. И даже чертовски хороший план, клянусь сардинами в масле!
Одна разведывательная операция – и два признания!
– Хм, – задумчиво произнес Бартоломео. – Действительно похоже на план.
Ну еще бы, как же иначе? Он что, во мне сомневался?
– Говорю же, – подтвердил я снова.
Только что я подробно объяснил своему приятелю и двойнику, как нам следовало действовать дальше. Раз мы все думаем, что вор не клоун Чарли, а кто-то, кто только переодевается в клоуна или в циркового артиста, то вот этого кого-то нам и нужно отыскать.
Так как Бартоломео был единственным цирковым зверем, который мог свободно и незаметно перемещаться по территории Луна-парка, ему отводилась роль детектива под прикрытием, который всюду рыщет, собирая информацию и улики. И поскольку парк был довольно большой, а моему напарнику не хватало опыта детективной работы, я планировал прийти ему на помощь как неуловимый брат-близнец. Конечно, нам следовало постараться ни в коем случае не оказываться в одном и том же месте одновременно, чтобы никто не догадался, что я вовсе не Бартоломео. А в остальном план казался мне гениальным и совершенно лишенным изъянов!
– Есть лишь одна крошечная проблемка, – прервал течение моих мыслей черный кот. – Ты здесь совершенно не ориентируешься и в два счета заблудишься. Ну, то есть я хочу сказать, что ты самостоятельно даже обратно в гостиницу не доберешься…
Мне показалось – или в его голосе действительно прозвучала легкая насмешка? Какая дерзость!
– Это никакая не проблема, – немного высокомерно заявил я. – Вот как мы поступим: сегодня ночью мы, двое красавцев, обойдем тут все кусты, аттракционы и прочие сооружения, и ты покажешь мне парк – весь до последнего уголка. А завтра с утра пораньше примемся за дело!
– Весьма неглупая идея, – кивнул Бартоломео. Так мы и поступим!
Впрочем, перед ночной вылазкой нам еще предстояло отработать два представления – дневное в цирке и вечернее в театре. И хотя я уже ощущал себя настоящим профи, все это стоило мне дополнительных нервов. К тому же шли каникулы – а кому на каникулах нужен такой стресс? Постепенно из-за всего этого у меня стало портиться настроение.
Оба своих номера я уже отработал как по накатанной – чего нельзя было сказать о Чарли. Бедный клоун казался совершенно выбитым из колеи, и его выступления закончились полным провалом. Публика во время его выходов почти не смеялась. Да и зрителей сегодня было куда меньше, чем вчера, – по крайней мере, я заметил довольно много пустых стульев. Настроение у Балотелли, как пить дать, испортится, предположил я. Наверное, слухи о кражах разлетелись по всему парку и люди не пришли на представления, потому что боялись быть обворованными. Нам следовало поскорее что-нибудь выяснить!
Однако после выступления в театре я был настолько измотан, что больше всего мне хотелось просто упасть и спокойно поваляться. Может быть, перенести разведку на раннее утро, а перед этим прилечь на часок-другой или лучше на десять, задумался я. Но тут раздался приглушенный голос Бартоломео:
– Через два часа стартуем! Я за тобой зайду!
– Отлично! Я буду готов! – прошептал я в ответ. В конце концов, этот план я сам и придумал, отступать было некуда.
Едва стемнело, мой приятель вновь прокрался на задний двор, Флойд открыл клетку, и мы улизнули. Когда мы осторожно высунули носы из циркового шатра, снаружи царила непроглядная тьма. К счастью, кошки видят по ночам куда лучше, чем люди. Мы немного подождали, чтобы дать глазам полностью привыкнуть к темноте, и принялись осматриваться вокруг. Не заметив поблизости никаких признаков жизни, мы двинулись дальше и пересекли двор, по периметру которого стояли вагончики цирковых артистов.
В этот самый момент дверь одного из вагончиков распахнулась и оттуда вывалился синьор Балотелли с зеленой бутылкой в руке. Мы проскользнули прямо у его ног и скрылись в ближайших кустах. При этом мы услышали, как бутылка со звоном упала и разбилась, а цирковой директор вскрикнул:
– Мамма миа, это что такое?!
Мы практически одновременно обернулись и увидели, что Балотелли стоял посреди двора, словно сраженный молнией. Он обеими руками протирал глаза.
– Ой-ой-ой, не корошо! – воскликнул он. – Два кошки? Что это – фата моргана? Или в мои глаза двоится? Баста, хватит, пора завязывать с вино, мамма миа!
Бартоломео захихикал.
– Ну вот, может, хоть теперь Балотелли одумается, – довольно фыркнул он и побежал дальше.
Стараясь не отстать и не потеряться, я нагнал его парой прыжков.
– Что ты имеешь в виду? – спросил я, немного запыхавшись.
– Старый брюзга часто прикладывается к бутылке, – пояснил мой приятель. – А как выпьет, начинает горланить песни, да так фальшиво, что у всех уши в трубочку сворачиваются. А порой еще принимается ныть, пускать слезу и жаловаться на жизнь. Даже не знаю, что из этого хуже.
– Серьезно? Мои открывальщики консервов так себя не ведут, – удивился я. В самом деле, Вернер с Анной иногда тоже пьют какую-то штуку из зеленых бутылок. Но они от этого не начинают ни петь, ни плакать. Разве что заметно веселеют и хихикают.
