«Сыны Рахили» - [5]

. Однако сопротивление в еврейском обществе и в Средние века, и в раннее Новое время встречали как раз попытки насильственного объединения под властью надобщинной организации или концентрация власти в руках одного или нескольких лиц[47]. Еврейское общество с раннего Средневековья состояло из отдельных общин. По мнению же Ледерхендлера, в 1764–1844 гг., то есть с момента отмены надобщинных органов-ваадов в Речи Посполитой до отмены кагала в Российской империи, у польского и российского еврейства не было достаточно устойчивой базы для коллективного представительства, поскольку не было выполнявших эти функции органов[48]. Еще одним немаловажным недостатком является то, что сюжет о еврейском представительстве в Российской империи излагается, начиная с третьего раздела Польши, и таким образом игнорируется вся история еврейского представительства на «новоприсоединенных землях» с 1772 по 1796 г. Отметим, что проанализированный выше раздел «Проблема еврейского представительства до 1825 г.» занимает в монографии Ледерхендлера всего пять страниц[49]: объем, явно недостаточный для рассмотрения такого важного для заявленной темы сюжета.

Возрождение историографии еврейства на постсоветском пространстве началось в конце 1980-х – начале 1990-х гг., когда политические изменения сделали возможным возникновение профессиональной среды исследователей иудаики, однако сюжет о еврейских депутациях по-прежнему остается в числе недостаточно разработанных. Ранняя история еврейского представительства в Российской империи затрагивается в работах белорусского историка Е.К. Анищенко, который ввел в научный оборот ранее неизвестный историкам комплекс источников. Отдельно следует остановиться на оценке Анищенко изучаемых процессов и на используемой им стилистике, отражающей отношение автора к описываемым событиям и особым образом структурирующей его изложение. Так, содержание прошений депутатов, по мнению Анищенко, «с головой выдает кагальный раввинат, озабоченный неприкосновенностью карательной власти кагалов в отношении своих врагов и недовольных (хасидов)» и свидетельствует о том, что сами «ходатаи ратовали за сохранение кагалов и прежней обособленности евреев»[50]. Преемственность Анищенко по отношению к Гессену подчеркивается и соответствующей сноской, сопровождающей процитированное утверждение.

Нельзя обойти вниманием также переработанный и дополненный вариант книги Дж. Клиера о возникновении «еврейского вопроса» в Российской империи, вышедший на русском языке в 2000 г. Поскольку основным предметом исследования Клиера является формирование политики российских властей по отношению к евреям, то вопрос о еврейских депутациях являлся для него не столь важным. Источниковая база, в том числе и по еврейским депутациям, была дополнена по сравнению с предыдущей редакцией. Клиер критиковал Гессена и Анищенко за их оценку деятельности кагала в терминах классовой борьбы и утверждал, что кагал не только не препятствовал интеграции евреев в сословные структуры, а, напротив, содействовал этому и в целом «стоял на службе… всего сообщества», а не «узкого круга олигархов»[51]. При этом он следовал за своими предшественниками в изложении событий и, следовательно, воспроизводил их ошибки. Очевидно, что, когда Клиер использовал собственные архивные находки, это вело к новому повороту в изучаемой теме, когда же он следовал за своими предшественниками, то оказывался «в плену» их интерпретаций.

Возвращаясь к новейшей русско-еврейской историографии, нельзя не отметить основанное на хранящихся в РГАДА материалах государственных учреждений биографическое исследование сотрудника этого архива Д.З. Фельдмана о Ц. Файбишовиче, который в 1785 и 1790 гг. выступал в качестве поверенного белорусских евреев. Фельдман склонен рассматривать как синонимы все термины, которыми обозначаются в источниках еврейские представители: «штадланы», «поверенные», «депутаты»[52]. Таким образом, важная проблема дифференциации типов еврейского представительства не затрагивается в данной работе. Предварительным итогом работ Фельдмана по истории евреев в России стала монография, являющаяся, по сути, сборником очерков по различным сюжетам еврейской истории XVIII–XIX вв. История еврейских депутаций затрагивается в данном труде лишь эпизодически[53].

«Гранд-нарратив» русско-еврейской истории, реконструкция основных событий, их последовательности, выстраивание определенной «иерархии» исторических фактов в рамках данного сюжета – все это было сформировано на рубеже XIX–XX вв. и испытывало влияние факторов, лежащих за пределами науки: от общественно-политических до субъективных. Это своего рода «матрица», продолжающая определять поведение историков до наших дней. Исследуются, к примеру, какие-либо локальные случаи, а для написания «фона» привлекаются по-прежнему классические работы. Одним из способов преодоления этой инерции является обращение к новым архивным материалам.

Источники по истории еврейских депутаций отличаются известной дискретностью. Редки упоминания о депутатах в законодательных актах, таких, например, как первое «Полное собрание законов и узаконений Российской империи» (ПСЗ 1). Материал по истории еврейских депутаций представлен в ПСЗ 1 указом Сената от 21 января 1785 г. «Об ограждении прав евреев в России, касательно их подсудности, торговли и промышленности»