«Сыны Рахили» - [2]
Отрицательное отношение к еврейскому представительству, ярко выраженное в данной справке, прослеживается и в практических действиях комиссии. В 1872 г. была отвергнута инициатива еврейского купечества Виленской, Ковенской и Гродненской губерний, предлагавшего, со ссылкой на участие еврейских депутатов в деятельности виленской комиссии по устройству быта евреев в 1869 г., привлечь еврейских депутатов к работе «правительственных учреждений, рассматривающих еврейский вопрос»[9]. Определенную роль в провале этой инициативы сыграло мнение министра внутренних дел А.Е. Тимашева, отметившего на полях представленного ему прошения еврейских купцов: «Это и в самом деле жидовский парламент!»[10]
В ходе работы Высшей комиссии для пересмотра действующих о евреях в империи законов (1883–1888 гг.) членом комиссии Н.Н. Голицыным было подготовлено обширное исследование российского законодательства о евреях. Политика Екатерины II и Александра I по отношению к евреям была охарактеризована Голицыным как излишне либеральная. В этом контексте рассматривалась деятельность якобы поощрявшихся при этих царствованиях еврейских депутатов. «Происки» поверенных, воспользовавшихся благоприятным моментом и неосведомленностью администрации в еврейских делах, согласно трактовке Голицына, якобы определили исключительно благоприятный для евреев характер указа о правах евреев 1786 г.[11]
К депутатам 1802–1804 гг., вызванным Первым еврейским комитетом «в качестве сведущих людей»[12], прилагаются более пространные и более резкие характеристики, нежели к членам депутации 1785–1786 гг. Впервые в литературе появляется противопоставление европейски образованных петербургских евреев, имевших определенное влияние на ход работы комитета, и еврейских депутатов, прибывших из западных губерний[13].
Голицын указывал на крайнюю скудость источников о деятельности депутации 1802–1804 гг., однако счел нужным дать негативную характеристику депутатам, имевшим связи в среде петербургской бюрократии. То, что «Положение о евреях» 1804 г. оказалось в конечном счете направлено «против эксплуататорской деятельности евреев», отнюдь не свидетельствует, согласно Голицыну, о малой степени влияния еврейских депутатов на ход работы комитета[14].
Деятельность депутатов при Главной квартире российской армии в 1812–1813 гг. удостаивается особенно резких характеристик. Депутаты, претендовавшие на то, чтобы стать «деятельными лицами вблизи государя», и «самозванно» именовавшие себя еврейскими депутатами, постоянно выступали «по делам, даже вовсе до них не относящимся» и «позволяли себе» возбуждать в еврейской среде необоснованные надежды на улучшение положения евреев[15].
Столь же тенденциозной, но куда менее богатой источниками была написанная в 1880-е гг. М. Ф. Шугуровым и опубликованная в 1894 г. в «Русском архиве» краткая история еврейского народа в России с X в. по 1812 г.[16] Еврейские депутаты при Первом еврейском комитете 1802–1804 гг. представлены в этой работе как посредники, использовавшие собранные кагалами средства для подкупа членов комитета, и в особенности М.М. Сперанского[17]. Сперанский (и на этот раз подкупленный «злокозненными» евреями) якобы оказывал влияние и на работу Третьего еврейского комитета[18].
Новый поворот в историографии темы представляли собою работы Ю.И. Гессена. В 1900 г. вышла первая работа Гессена, посвященная истории еврейских депутаций. В центре внимания Гессена тем не менее оказались не депутаты из губерний черты оседлости, а якобы приглашенные членами комитета независимые консультанты. Последние, по не подтверждающейся источниками догадке Гессена, полностью подчинили себе провинциальных депутатов[19]. Заслуживает отдельного упоминания метафорический язык работы: «В тине народной массы закопошились живые существа»[20]. Это были депутаты. Деятельность еврейского подрядчика Н.Х. Ноткина по подаче проектов и прошений уподобляется «неумолчной волне, выбрасывающей с глубокого дна на берег моря груды песку и камней»[21].
При том, что язык, использовавшийся историками того времени в целом, был намного более литературным и публицистичным, нежели в последующие эпохи, работы русско-еврейских историков выделялись и на этом фоне. Исследования по истории российского еврейства пестрели такими выражениями, как «мистический гипноз хасидизма»[22], «ядовитое растение злобного навета»[23], «язва доносительства, которая скоро выдвинула на сцену еще одну уродливую личность»[24], «кагал, эта темная пещера, полная диких ужасов»[25], «червь зависти точил еврейского депутата»[26] и т. п. Использование такого языка, обусловленное литературной модой эпохи, включало исторические сюжеты в современный авторам контекст, а эмоциональное восприятие прошлого, с одной стороны, делало его актуальным, а с другой – значительно затрудняло его объективный анализ. Текст исторического исследования строился, таким образом, по законам литературного произведения, в котором каждый историк выделял своих «героев» и «злодеев» в соответствии со своими идеологическими и личными предпочтениями.
Статья «Из прошлого. Депутаты еврейского народа», опубликованная Гессеном тремя годами позже, содержала первую попытку классификации различных форм еврейского представительства: поверенные, депутаты на губернском и имперском уровнях. Возникновение института депутатов Гессен объяснял ослаблением власти кагала, к концу XVIII в. якобы утратившего свои представительские функции. При реконструкции последовательности еврейских депутаций Гессен следовал ошибочной интерпретации И.Г. Оршанского и Н.Н. Голицына, дополнив ее своими предположениями. Согласно версии, которой Гессен придерживался в 1903 г., одни и те же лица начали свою карьеру в качестве депутатов при Первом еврейском комитете и продолжали функционировать в этом качестве при последующих еврейских комитетах, а затем при Министерстве духовных дел и народного просвещения
