Сыны Перуна - [113]

Но однажды ему всё-таки повезло. Какая-то сердобольная баба рассказала ему о том, как Урош заявился к русам, пытался потравить их коней и после этого предрёк самому князю скорую смерть от собственного коня. Баба оказалась болтливой и рассказала Лешко всё, что случилось на том самом пиру, когда русы праздновали свои победы. Оно и немудрено, про историю с пророчеством в поселении тиверцев не знал разве что глухой. Всех напугал старый колдун, вот и ходили с тех пор слухи да небылицы о том, как Урош самого князя не убоялся да потом ещё и сгинул неизвестно куда. Баба сунула убогому мужичку краюху черствого хлеба и добавила:

— А папаню-то твоего какой-то вой в лес повёл, вон в ту сторону, — бабка кивнула головой в том направлении, куда по приказу князя увёл старого жреца дружинник Деян. — Я-то сама видала, поищи, может, и сыщется батяня твой, а то как же ты один, пропадёшь ведь, небось.

Лешко, услыхав эти слова, схватил сухую краюху и, не поблагодарив свою благодетельницу, молча побежал в указанном женщиной направлении. Проглотив почти не жуя свою пищу, сын жреца отправился на поиски.

И вправду говорят, кого природа лишает разума, того она и одаривает каким-то другим талантом. Лешко обладал каким-то нечеловеческим, звериным чутьём. Пожалуй, только благодаря ему он и сумел отыскать заваленное ветками тело Уроша, которого перепуганный Деян спрятал в лесу. Лешко долго сидел перед начавшим уже гнить телом и когда наконец понял, что отец больше не станет ему помогать, просто встал и пошел, куда глаза глядят.

Но теперь Лешко словно прозрел, часть его безумного мозга словно ожила, и в ней вертелись всего несколько фраз. Последние слова, которые он услышал от отца о том, что надо отравить княжьих коней, и слова пророчества, услышанные от болтливой бабы-благодетельницы, о том, что князь должен умереть от своего собственного коня. Именно с этими мыслями он продолжал скитаться по разным землям и странам, пока не добрёл до самого Киева, места, где, как он знал, живёт сам князь-упырь, которого нужно покарать. Здесь Лешко снова повезло. Он поселился прямо у княжьих конюшен и стал ждать, когда князь явится сюда собственной персоной. Мужики-конюхи, которые сперва хотели намять ему бока, потом поняли, что имеют дело с убогим, и пожалели бедолагу. А когда увидели, что у Лешко какой-то особый дар общения со зверьём, лошади словно слушали странное его бормотание и совсем не боялись его, то и вовсе разрешили ему жить на конюшне, убирать навоз, чистить, кормить и поить коней. Пусть он не любил лошадей, но об этом он не сказал никому. Словно по волшебству единственное животное, которое не признало убогого тиверского мужичонку, был тот самый конь князя, которого по просьбе дружины князь убрал от себя, хотя и приказал заботиться о нем самым лучшим образом. Стоило только Лешко приблизиться к старому жеребцу, как конь начинал громко ржать, бить копытами и каждый раз пытался укусить пришлого чужака.

— Не нравишься ты ему, — говаривал Шига — старший конюх. — Конь-то это княжеский, самых знатных кровей, вот он тебя, оборванца, и не жалует. Ступай отсюда, вон, других лошадей полно, отрабатывай хлеб свой, а к этому коню больше не суйся.

Лешко больше и не подходил к княжьему коню.

— Подожди ещё, пока не пришло времечко твоё, — каждый раз бормотал он, злобно поглядывая на разъярённого жеребца. — Скоро помирать вам времечко придёт, ты ведь у меня на счету первый.

Так он прожил на конюшнях несколько лет, пока однажды сам Шига не показал ему приехавшего на конюшни князя.

— Вон, видишь воина в красном плаще? — прошептал Шига Лешке, держа его за рукав. — Не вздумай на глаза ему попасться, а то я не посмотрю, что ты дурень, намну бока так, что не поздоровиться. Не хватало ещё, чтобы князь меня отчитал за то, что я всяких оборвышей на конюшне держу.

— Ну вот, значит, ты какой, князь-упырь, — пробурчал про себя Лешко, хищно улыбаясь. — Стало быть, пришло время пророчества.

— Что ты сказал-то, я не понял? — переспросил Шига, но Лешко отвернулся от него и убежал в свою каморку, где он всё это время жил.

— Да, странный он, как бы и вправду не сотворил чего, — и Шига поспешил встречать прибывшего князя, напрочь позабыв про своего безумного помощника.

На следующий день бывший конь Олега издох, а через некоторое время пали ещё пять лошадей из княжьей конюшни, и в довершение всех бед Лешко исчез.

* * *

Лешко бежал по болоту, ловко перескакивая с кочки на кочку, время от времени, чтобы удержать равновесие, хватаясь за тонкие стволы берёзок и осин. Он сразу же выбросил лук, из которого стрелял в князя, и колчан с тремя оставшимися в нём отравленными стрелами. Дружинники, которые погнались за ним, давно уже отстали, так как были в кольчугах и с оружием, да к тому же не знали тайных троп, которые заранее разведал Лешко.

Кроме дара общения с животными, которым наградила его природа, у Лешко было ещё две способности. Они были у него от отца. Лешко отлично разбирался во всяких снадобьях, а также умел готовить смертельные для человека и зверя яды. Ещё одно умение, преподнесённое ему Урошем, была стрельба из лука. Старый колдун умел поражать любые цели и обучил этому сына. Правда, Лешко никогда не стрелял в животных, а любил просто попадать в обычную мишень: брёвнышко или кусок берёзовой коры, закреплённой на дереве. Поэтому, когда он стрелял в князя, рука его не дрогнула и стрела нашла свою цель.