Сыновья волка - [15]

Разумеется, бедные создания должны когда-то гулять. Но почему же я так испугалась их?..

Я не стала принимать лауданиум. Говорят, он вызывает фантастические сны и видения, а у меня сама действительность не уступит фантазии!

* * *

21 мая

Вообразите мое изумление, когда на следующее утро я обнаружила на туалетном столике Ады веточку засохшего растения, точно такого же, каким было то, что Доддс дал мне вчера в Миддлхеме. По крайней мере, мне оно показалось таким же. Сухое и бурое, с маленькими засохшими цветочками, которые, вероятно, были когда-то желтого цвета.

Когда я спросила Аду, откуда у нее это, она посмотрела на меня удивленно.

– А, вспомнила, – наконец сказала она, – Эльжбет дала.

Эльжбет – наша горничная, простодушная хорошенькая болтушка, такая полная, что, казалось, ее корсет готов лопнуть в любое мгновение. Она своим юмором и веселым характером возмещала умение убирать постели.

Ада, сосредоточенно сдвинув брови, вернулась к своему рукоделию, она штопала порванную кашемировую шаль. Разумеется, это была работа для Эльжбет, но ее шитье настолько грубое, что мы все-таки предпочитаем ее работе свою. Я постоянно и намеренно игнорирую подарок дорогой бабушки – рабочую шкатулку из черного дерева. Если у меня раньше и было намерение работать иглой, ее подарок навсегда разрушил это желание.

– Зачем тебе дала это Эльжбет? – настаивала я.

– О... Я не знаю... Что-то сказала... На удачу или на счастье, доброе здоровье... Что-то в этом духе...

– Ради бога, Ада, выслушай меня! Когда она дала тебе это?

Ада пожала плечами.

– Ну вот, я уколола палец, – сказала она с возмущением. – Что ты злишься, Харриет? Дай подумать. Это было вчера... нет... в четверг... о, я не помню.

– Не можешь точно вспомнить?

– Ну... Я отдала ей то платье – знаешь, из розового муслина, оно мне велико. Ей оно очень правилось. Потом она вернулась с этим цветком – Эльжбет называла это цветком, но это совсем на цветок не похоже, верно? И она сказала, что я должна все время носить его с собой. Несомненно, это одно из йоркширских суеверий, возможно, если положить веточку под подушку, я увижу во сне своего будущего жениха. – Она весело рассмеялась, потом вздохнула: – Боюсь, мне никогда не научиться рукоделию. Мои руки такие неловкие. Хорошо бы купить новую шаль. Как было бы замечательно – пройтись по магазинам! – Лицо ее посветлело. – Даже просто поехать в большой город.

– Я поговорю с мистером Вольфсоном. Может быть, он отвезет нас в Йорк.

Я не могла не думать, когда шла обратно к себе по коридору, что она права. У нас не было гостей, за исключением случайных деловых партнеров опекуна. Имение расположено очень изолированно. Но ведь должны же быть какие-то соседи? К тому же положение мистера Вольфсона обязывало иметь широкий круг знакомых. Думаю, объяснение следует искать в физической ущербности мистера Вольфсона. Он не потерпит никаких изъявлений сочувствия от посторонних.

* * *

22 мая

Я поговорила сегодня с мистером Вольфсоном по поводу нашей поездки в Йорк. К моему удивлению – ведь он исполнял обычно все наши прихоти, – ему эта идея не поправилась. Он сказал, что самому ему путешествовать трудно, а подходящего человека, который мог бы сопровождать меня и Аду в магазины и гостиницы, нет. Впрочем, он попросил, чтобы мы составили список необходимых вещей, и Уильям все для нас купит в следующую поездку, ведь он ездит в Йорк каждый месяц за товарами, которые нельзя достать здесь. Типично мужское предложение, подумала я, рассердившись.

– Типично мужское предложение, – вдруг повторил мои мысли мистер Вольфсон, усмехаясь и показывая свои великолепные зубы. – Ну, Харриет, на вашем лице можно все прочитать, у вас нет опыта притворяться, да и характер не позволяет лицемерить. Вы подумали: абсурд, чтобы дворецкий выбирал материю для платьев молодых девушек. Но вы скоро обнаружите, что Уильям на это способен. Напишите ему цвет и вид ткани, и он поразит вас своим вкусом. Мы можем найти в Миддлхеме портниху, которая сошьет вам платья.

– Хорошо, сэр.

– Я понимаю, что вы лишаетесь удовольствия самим выбирать вещи. Конечно, это несправедливо. Но в данный момент... Возможно, позже мы и устроим поездку по магазинам. Кстати, надеюсь, вы не станете покупать больше черного? Он не идет вам обеим.

– Но мне кажется, нельзя так быстро снимать траур.

– Если кто-то станет вас упрекать за это, скажете, что это я приказал. – И он снова подарил мне широкую, белоснежную улыбку. – Будьте эксцентричной и посылайте других к черту! Это гораздо интереснее, чем быть как все.

Я покинула комнату под его громкий смех.

Джулиан вернулся из очередной поездки. На этот раз он останется дома подольше, так он мне сказал.

* * *

29 мая

Джулиан в восторге от нашего общества, и последнее время старается как можно чаще бывать с нами. И в наше унылое существование это вносит свежую струю, потому что он абсолютно очарователен. Даже его явная неуклюжесть, когда он сидит в седле, притворна, потому что он совсем не такой уж неспособный, как о нем могут подумать.

Во вторник, в прекрасное теплое утро, мы все отправились на прогулку. «Все» – это Джулиан, Ада и я. Дэвид держал оседланными четырех лошадей, но Джулиан сказал ему небрежно, что нет нужды сопровождать нас. Я была рада, что лицо Ады при этом выражало полное равнодушие.