Сын ведьмы - [18]

– Иду, – ответил Егор. На мгновение ему показалось, что ноги приросли к полу. Он разозлился на себя. Дрыхнет тут целыми сутками, уже и ноги идти отказываются. И, превозмогая скованность, сделал несколько шагов, обходя бабушку. Ноги отпустило.

– Выход-то найдешь? – раздался сзади голос.

– Спасибо, не заблужусь, – Егор вышел в коридор, смутно вспоминая, что где-то здесь должна быть лестница. Но сейчас коридор ветвился тремя проходами, в каждом из которых виднелось по нескольку дверей.

– Что за глупость, – упрямо мотнул головой Егор. Гордость не дала ему вернуться назад. Он упрямо нахмурил брови. Конечно, вот она, лестница, совсем рядом. Как он только не заметил?

Егор спустился вниз. Прошел через большую комнату и оказался у входной двери.

– Егорушка, – женщина стояла наверху лестницы. – Ты хоть оденься потеплее. На улице-то мороз. До станции пешком идти собрался?

– Пешком, – Егор накинул на плечи куртку и вышел на улицу.

– Иди-иди, милый, остынь маленько. Только помни, здесь твой дом. Тебе здесь всегда рады, – женщина внимательно посмотрела вслед внуку.

– Не пустишь, поди, парня домой, – рядом появился старичок, надраивающий полотенцем пузатый самовар.

– Не пущу, – согласилась Ираида. – Но ты видел, каков? – произнесла она с восхищением. – Как преграды обходит! Хоть и человек наполовину, а все равно наша порода сильнее. Подучиться надо, чтоб силищу в нужное русло направить. А то ведь она у парня пока как бурный поток: может всех водой напоить, а может и наводнение устроить. Понимаешь? – Она обернулась к старичку.

– Понимаю, но действий твоих не одобряю.

– Ну, не одобряешь – и не стой у меня тут на дороге с самоваром своим, – Ираида спустилась вниз и зашептала в ладошку: – Свернись, дорожка, развернись, дорожка. С Егоркой моим поиграй немножко.

Егор вышел из избы, раздосадованно хлопнув дверью. Пусть знают: с ним так просто не справиться. Он прекрасно помнит дорогу. У него есть деньги. Не один же мужик с телегой на весь район. Сейчас выберется на колею между полями и двинет к деревне. Как-нибудь до города доберется. А то решили устроить каникулы у бабушки. Вернется, сразу же отправится к Алене. Он не ребенок, может и работать пойти. Будут жить вместе. Пусть только попробуют им помешать.

Под бравурный аккомпанемент собственных мыслей Егор вышел со двора и направился в сторону дороги. Но не прошло и пяти минут, как он уперся в забор. Только теперь парень оказался у задней калитки, через которую вчера заходил во двор.

– Ну вот, размечтался, – одернул себя Егор. – Хорошо к дому вернулся. А если бы по ошибке отправился в сторону станции? Так и шел бы несколько часов, пока понял, в чем дело.

Он огляделся. Определил направление и двинулся вперед. Дошел до группы деревьев, торопливо вскарабкался на пригорок. Оттуда опять открывался вид на бабкину избу.

Егор чертыхнулся. Покрутил головой, пытаясь сориентироваться. Ведь ничего сложного. Если перед ним изба этой, с позволения сказать, бабушки, значит, надо повернуться к ней спиной и идти в другую сторону. Здесь невозможно заблудиться. Пространство открытое. Лес маячит где-то в стороне. И если идти прямо, то сразу за вон теми кустами…

Егор остановился, не веря своим глазам. Это точно была другая дорога. И это уже были кусты, а не деревья. Но он опять вышел к фасаду бабушкиного дома.

– Так не бывает, – произнес Егор вслух. Звук собственного голоса привел его в чувство. В любимых им подростковых ужастиках герои в такие моменты щипали себя за руку, чтобы выбраться из кошмарного сна. Но он не спит!

«Ты этому дому сразу понравился», – зазвучали у него в ушах слова старика.

«Тебе здесь всегда рады», – вторил голос женщины, называвшей себя его бабушкой.

– Ну уж нет. Меня так просто не возьмешь. – Егор стиснул зубы и пошел по дорожке, пятясь задом, чтобы не выпустить из виду прилипчивый бабкин дом. Он шел и шел, пока, запнувшись, не взобрался на пригорок. Упал и через плечо заметил, что добрался до цели. Вот она, дорога в поле. До нее рукой подать. Обрадованный, он обернулся и тут же выругался, не сдерживая эмоции. Перед ним маячил дом его бабки.

– Хороший чай. – Ираида прихлебнула из блюдца дымящийся напиток. – Где взял-то? Небось опять в деревню ходил?

– А если и ходил, то что? – Старик упер руки в бока. – Ты все по своим делам, а я дома как привязанный сидеть должен?

– Ничего ты мне не должен. А ну как люди поймут, кто ты есть на самом деле?

– Это вряд ли, они ж дальше собственного носа не видят. Да и потом, я ж там по-тихому, без колдовства, без морока. Даже настоящими деньгами расплачиваюсь. Не зря ведь тебе пенсию оформлял по возрасту.

– Пенсию, по какому такому возрасту? – Голос Ираиды прозвучал так вкрадчиво, что старик сразу подскочил к ней.

– Ну не серчай. Ты у меня, любушка, самая красивая. Вот медку липового к чаю не хочешь?

– Я до мозгов твоих достучаться хочу, – Ираида выразительно посмотрела на него и тяжело вздохнула. – Не ходи так часто в деревню. Ведь обязательно догадаются, что к чему.

– Не догадаются. Выгляжу как обычный человек: голова, руки, ноги – все на месте.

– Ну да, обычный, – снова вздохнула Ираида. – Только сквозь стены проходишь. Подсолнухи свои в лютый мороз выращиваешь. Да еще в любого зверя да птицу оборотиться можешь. Я ничего не забыла?